Пять вопросов о ядерной криминалистике
ТЕХНОЛОГИИ / #4_2019
Автор: Андрей ВЕЛЕСЮК / Фото: Flickr.com
Ядерная криминалистика — относительно молодая область научного исследования. «Атомный эксперт» подготовил краткий ликбез с ответами на главные вопросы: чем занимаются специалисты по ядерной криминалистике, насколько эта отрасль актуальна в наше время и какие проблемы есть в России.
Что это такое?
Ядерная криминалистика, как ее характеризует МАГАТЭ, занимается «изучением ядерных и других радиоактивных материалов с помощью аналитических методов с целью определения происхождения и истории этих материалов в контексте расследований, проводимых правоохранительными органами, или оценки слабых мест физической ядерной безопасности».
В учебном пособии «Ядерное нераспространение», подготовленном участниками Сибирского межуниверситетского центра изучения проблем безопасности и ядерного нераспространения совместно с Сообществом исследователей нераспространения Урала и Сибири, перечисляются три основных этапа ядерной криминалистики:
- Характеризация. Специалисты определяют характеристики ядерного материала при помощи различных аналитических методов и технических средств.
- Интерпретация. Характеристики сопоставляют с информацией о способах и местах производства ядерных материалов.
- Атрибуция. Устанавливают источник, способ производства, пункты отправления и назначения ядерного материала, а также участок, на котором был потерян контроль. Также эксперты выясняют, существуют ли другие ядерные материалы, украденные из того же источника.
Фактически специалисты по ядерной криминалистике могут не только идентифицировать радиоактивный материал, но и проследить всю цепочку связанных с ним событий — от источника происхождения до момента обнаружения.
«При помощи науки ядерная криминалистика удовлетворяет важные потребности в таких областях, как уголовное правосудие и физическая ядерная безопасность. В мире ее уже признали инструментом оказания помощи государствам в устранении серьезных угроз», — говорит координатор МАГАТЭ по вопросам физической ядерной безопасности (криминалистической экспертизы) Дэвид Смит.
Эффективный инструмент
«Ядерная криминалистика может стать эффективным инструментом для определения происхождения обнаруженных ядерных и других радиоактивных материалов и сбора улик в целях преследования виновных по фактам их незаконного оборота и злонамеренного использования. Мы призываем государства работать совместно друг с другом, а также с МАГАТЭ в целях развития и укрепления потенциала в области ядерной криминалистики. Мы также подчеркиваем важность международного сотрудничества в области развития технических и кадровых ресурсов для продвижения ядерной криминалистики».
Коммюнике Сеульского саммита по ядерной безопасности 2012 года
Коммюнике Сеульского саммита по ядерной безопасности 2012 года
Как она возникла?
«В 1990-х годах ядерная криминалистика стала ответом на участившиеся попытки незаконной продажи высокообогащенного урана и плутония. С тех пор, при содействии МАГАТЭ, международное сообщество усовершенствовало аналитические методы в области ядерной криминалистики и приняло более жесткие и точные законы для судебного преследования виновных», — рассказала представитель Европейской комиссии Мария Валлениус на техническом совещании МАГАТЭ по ядерной криминалистике, прошедшем в апреле этого года.
На проблему незаконного оборота ядерных материалов и радиоактивных веществ и в самом деле всерьез обратили внимание в 1990-х годах, когда зародилась ядерная контрабанда. Так, 10 августа 1994 года представители германских правоохранительных органов задержали в мюнхенском аэропорту троих контрабандистов. У двух испанцев и колумбийца, прибывших из Москвы, обнаружили 500 граммов изотопа плутония. По утверждению баварской полиции, как минимум часть обнаруженного радиоактивного материала произвели в России. Спустя два года ФСБ подтвердила это.
Вообще 1994 год был непростым для немецкой полиции: на территории Германии четыре раза задерживались контрабандисты, провозившие радиоактивные вещества. Среди радиоактивных материалов попадались 6Li и 239Pu, которые, по словам специалистов, можно использовать для производства ядерного оружия. В результате в 1996 году появилась Международная техническая рабочая группа по ядерной контрабанде, рассматривающая случаи незаконного оборота ядерных материалов. Также специалисты этой группы занялись систематизацией накопленного опыта, техническими рекомендациями и протоколами в области ядерной криминалистики.
«В 1990-х годах ядерная криминалистика стала ответом на участившиеся попытки незаконной продажи высокообогащенного урана и плутония. С тех пор, при содействии МАГАТЭ, международное сообщество усовершенствовало аналитические методы в области ядерной криминалистики и приняло более жесткие и точные законы для судебного преследования виновных», — рассказала представитель Европейской комиссии Мария Валлениус на техническом совещании МАГАТЭ по ядерной криминалистике, прошедшем в апреле этого года.
На проблему незаконного оборота ядерных материалов и радиоактивных веществ и в самом деле всерьез обратили внимание в 1990-х годах, когда зародилась ядерная контрабанда. Так, 10 августа 1994 года представители германских правоохранительных органов задержали в мюнхенском аэропорту троих контрабандистов. У двух испанцев и колумбийца, прибывших из Москвы, обнаружили 500 граммов изотопа плутония. По утверждению баварской полиции, как минимум часть обнаруженного радиоактивного материала произвели в России. Спустя два года ФСБ подтвердила это.
Вообще 1994 год был непростым для немецкой полиции: на территории Германии четыре раза задерживались контрабандисты, провозившие радиоактивные вещества. Среди радиоактивных материалов попадались 6Li и 239Pu, которые, по словам специалистов, можно использовать для производства ядерного оружия. В результате в 1996 году появилась Международная техническая рабочая группа по ядерной контрабанде, рассматривающая случаи незаконного оборота ядерных материалов. Также специалисты этой группы занялись систематизацией накопленного опыта, техническими рекомендациями и протоколами в области ядерной криминалистики.
Насколько ядерная криминалистика актуальна сегодня?
Лихие 1990-е миновали, однако преступников, желающих заработать на продаже радиоактивных материалов, меньше не стало. The Guardian рассказывала, как в марте 2010 года два армянина — Грант Оганян и Сумбат Тоноян — попытались продать в Тбилиси высокообогащенный уран человеку, которого считали представителем радикальной исламистской организации. Тогда злоумышленники провезли 18 граммов урана на поезде из Армении в Грузию, поместив их в пачку из-под сигарет и обложив свинцом.
Однако незаконный оборот ядерных материалов — явление редкое, в период с 1993 по 2018 год зафиксировано всего 18 случаев контрабанды высокообогащенного урана и плутония. А вот нелегальный провоз зараженных материалов и радиоактивных источников фиксируется значительно чаще — по оценкам МАГАТЭ, за тот же период более 3 тыс. случаев. Это говорит о том, что радиоактивный материал по-прежнему доступен. Тем не менее, утверждают в МАГАТЭ, эффективные меры пограничного контроля помогают выявлять незаконный оборот подобных веществ.
Специалисты МАГАТЭ рекомендуют правоохранительным и таможенным органам, обнаружившим предположительно радиоактивный материал в пункте пересечения границы или в ходе полицейской операции, сразу обращаться к экспертам в области ядерной криминалистики. В свою очередь ядерные криминалисты тесно сотрудничают с полицией, ведь только они могут отследить материал, найти правонарушителей и помочь раскрыть преступление.
«Ядерная криминалистика существует не только для чрезвычайных ситуаций, это не какая-то теоретическая возможность. Государства могут пользоваться ею прямо здесь и сейчас», — считает Д. Смит.
Лихие 1990-е миновали, однако преступников, желающих заработать на продаже радиоактивных материалов, меньше не стало. The Guardian рассказывала, как в марте 2010 года два армянина — Грант Оганян и Сумбат Тоноян — попытались продать в Тбилиси высокообогащенный уран человеку, которого считали представителем радикальной исламистской организации. Тогда злоумышленники провезли 18 граммов урана на поезде из Армении в Грузию, поместив их в пачку из-под сигарет и обложив свинцом.
Однако незаконный оборот ядерных материалов — явление редкое, в период с 1993 по 2018 год зафиксировано всего 18 случаев контрабанды высокообогащенного урана и плутония. А вот нелегальный провоз зараженных материалов и радиоактивных источников фиксируется значительно чаще — по оценкам МАГАТЭ, за тот же период более 3 тыс. случаев. Это говорит о том, что радиоактивный материал по-прежнему доступен. Тем не менее, утверждают в МАГАТЭ, эффективные меры пограничного контроля помогают выявлять незаконный оборот подобных веществ.
Специалисты МАГАТЭ рекомендуют правоохранительным и таможенным органам, обнаружившим предположительно радиоактивный материал в пункте пересечения границы или в ходе полицейской операции, сразу обращаться к экспертам в области ядерной криминалистики. В свою очередь ядерные криминалисты тесно сотрудничают с полицией, ведь только они могут отследить материал, найти правонарушителей и помочь раскрыть преступление.
«Ядерная криминалистика существует не только для чрезвычайных ситуаций, это не какая-то теоретическая возможность. Государства могут пользоваться ею прямо здесь и сейчас», — считает Д. Смит.
Цитата
Эва Ковач-Желеш
руководитель отдела физической ядерной безопасности Центра энергетических исследований Венгерской академии наук
— У нас 20-летний опыт расследования хищений ядерного материала и работы на местах радиологических преступлений. Мы расширяем свои научные знания. У нас также хорошие, прочные отношения с МАГАТЭ. Я читаю, что развитая ядерная криминалистика может сдерживать терроризм и эффективно помогать следствию и компетентным органам.
Каковы основные проблемы?
Главная проблема, о которой говорят из года в год, — кадровая. Многие участники уже упомянутого технического совещания МАГАТЭ по ядерной криминалистике рассказывали о необходимости дальнейшего развития и междисциплинарного образования следующего поколения экспертов-криминалистов в научных и правоохранительных кругах. Тогда же некоторые из них отметили: двустороннее сотрудничество в области прикладных учебных программ и краткосрочные обмены практиками в области ядерной криминалистики помогают решить проблему старения кадров.
На третьем международном саммите по ядерной безопасности, прошедшем в Гааге в 2014 году, упоминали также проблему «создания терминологической базы и глоссария по ядерной криминалистике».
Еще одну проблему ядерной криминалистики обозначил доктор геолого-минералогических наук Борис Бураков в своей работе «Ядерная криминалистика в исследованиях Радиевого института им. В. Г. Хлопина (на примере чернобыльской аварии) и Института трансурановых элементов (Германия) «. По его мнению, это координация работы специалистов из разных областей: радиохимиков, ядерных физиков и минералогов, которые не являются криминалистами, но при этом имеют официальный доступ к радиоактивным материалам и обладают специфическими навыками безопасной работы с радионуклидами.
Главная проблема, о которой говорят из года в год, — кадровая. Многие участники уже упомянутого технического совещания МАГАТЭ по ядерной криминалистике рассказывали о необходимости дальнейшего развития и междисциплинарного образования следующего поколения экспертов-криминалистов в научных и правоохранительных кругах. Тогда же некоторые из них отметили: двустороннее сотрудничество в области прикладных учебных программ и краткосрочные обмены практиками в области ядерной криминалистики помогают решить проблему старения кадров.
На третьем международном саммите по ядерной безопасности, прошедшем в Гааге в 2014 году, упоминали также проблему «создания терминологической базы и глоссария по ядерной криминалистике».
Еще одну проблему ядерной криминалистики обозначил доктор геолого-минералогических наук Борис Бураков в своей работе «Ядерная криминалистика в исследованиях Радиевого института им. В. Г. Хлопина (на примере чернобыльской аварии) и Института трансурановых элементов (Германия) «. По его мнению, это координация работы специалистов из разных областей: радиохимиков, ядерных физиков и минералогов, которые не являются криминалистами, но при этом имеют официальный доступ к радиоактивным материалам и обладают специфическими навыками безопасной работы с радионуклидами.
Как обстоят дела с ядерной криминалистикой в России?
О кадровой проблеме в нашей стране говорить не приходится — квалифицированных специалистов, обладающих необходимыми знаниями, система образования готовит исправно. На данный момент главная проблема ядерной криминалистики в России — отсутствие единой разветвленной сети. Есть специалисты, работающие в аварийно-технических центрах (АТЦ): в Санкт-Петербурге с филиалами (в Нововоронеже, Северске и Москве), в Сарове (АТЦ РФЯЦ-ВНИИЭФ) и Снежинске (АТЦ РФЯЦ-ВНИИТФ). Есть профильный отдел в ФСБ, обладающий соответствующими компетенциями. Есть также Лаборатория анализа микрочастиц, занимающаяся, например, анализом микрочастиц урана в пробах окружающей среды. Но всё это не складывается в систему с налаженными каналами обмена информацией.
«Сейчас термин „ядерная криминалистика“ трактуется шире, например, включает подготовку специалистов соответствующей квалификации. В службах, так или иначе работающих с радиоактивными материалами, профильных специалистов, имеющих необходимую подготовку, практически нет. К тому же нужно не только готовить таких специалистов, но и проводить соответствующие курсы для оперативников, чтобы они имели базовое представление о радиоактивных материалах и обращении с ними», — рассказал начальник управления инновационного развития АО «Радиевый институт им. В. Г. Хлопина» Андрей Синюхин.
Он привел такой пример: допустим, обнаружен брошенный сверток, имеются основания подозревать, что внутри взрывное устройство с радиоактивным веществом — так называемая «грязная бомба». Кто должен начать ее обезвреживание? Взрывотехник или специалист АТЦ? Возникает вопрос о регламенте взаимодействия служб экстренного реагирования (МЧС, ФСБ, МВД, АТЦ). Другой пример: ввоз в Россию груза, превышающего радиационные нормы, закрепленные в отечественном законодательстве. Желательно, чтобы с таким объектом также работал сотрудник, обладающий необходимыми компетенциями.
Фиксируется довольно много случаев несанкционированного ввоза радиоактивных материалов через Северо-Западную таможню. Так, по статистическим данным отдела таможенного контроля за делящимися и радиоактивными материалами, только с января по ноябрь 2018 года с помощью стационарной таможенной системы обнаружения делящихся и радиоактивных материалов «Янтарь» выборгские таможенники выявили 1144 факта перемещения через границу товаров и транспортных средств с повышенным уровнем ионизирующего излучения.
Однако в основном с подобными случаями работает таможня, не привлекая специалистов со стороны. Каждая служба трудится на своем поле, а наладить между ними координацию пока не получается.
О кадровой проблеме в нашей стране говорить не приходится — квалифицированных специалистов, обладающих необходимыми знаниями, система образования готовит исправно. На данный момент главная проблема ядерной криминалистики в России — отсутствие единой разветвленной сети. Есть специалисты, работающие в аварийно-технических центрах (АТЦ): в Санкт-Петербурге с филиалами (в Нововоронеже, Северске и Москве), в Сарове (АТЦ РФЯЦ-ВНИИЭФ) и Снежинске (АТЦ РФЯЦ-ВНИИТФ). Есть профильный отдел в ФСБ, обладающий соответствующими компетенциями. Есть также Лаборатория анализа микрочастиц, занимающаяся, например, анализом микрочастиц урана в пробах окружающей среды. Но всё это не складывается в систему с налаженными каналами обмена информацией.
«Сейчас термин „ядерная криминалистика“ трактуется шире, например, включает подготовку специалистов соответствующей квалификации. В службах, так или иначе работающих с радиоактивными материалами, профильных специалистов, имеющих необходимую подготовку, практически нет. К тому же нужно не только готовить таких специалистов, но и проводить соответствующие курсы для оперативников, чтобы они имели базовое представление о радиоактивных материалах и обращении с ними», — рассказал начальник управления инновационного развития АО «Радиевый институт им. В. Г. Хлопина» Андрей Синюхин.
Он привел такой пример: допустим, обнаружен брошенный сверток, имеются основания подозревать, что внутри взрывное устройство с радиоактивным веществом — так называемая «грязная бомба». Кто должен начать ее обезвреживание? Взрывотехник или специалист АТЦ? Возникает вопрос о регламенте взаимодействия служб экстренного реагирования (МЧС, ФСБ, МВД, АТЦ). Другой пример: ввоз в Россию груза, превышающего радиационные нормы, закрепленные в отечественном законодательстве. Желательно, чтобы с таким объектом также работал сотрудник, обладающий необходимыми компетенциями.
Фиксируется довольно много случаев несанкционированного ввоза радиоактивных материалов через Северо-Западную таможню. Так, по статистическим данным отдела таможенного контроля за делящимися и радиоактивными материалами, только с января по ноябрь 2018 года с помощью стационарной таможенной системы обнаружения делящихся и радиоактивных материалов «Янтарь» выборгские таможенники выявили 1144 факта перемещения через границу товаров и транспортных средств с повышенным уровнем ионизирующего излучения.
Однако в основном с подобными случаями работает таможня, не привлекая специалистов со стороны. Каждая служба трудится на своем поле, а наладить между ними координацию пока не получается.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ #4_2019