Поучительный пример мы нашли в истории завода «Красное Сормово». Оказывается, когда в январе 1943 года шли жестокие бои под Курском, коллектив московского завода «Динамо» обратился к работникам промышленности и транспорта СССР с призывом встретить 26-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции новыми производственными победами — путем изыскания дополнительных резервов и перевода предприятий на поточное производство. Многие заводы подхватили эту инициативу, рабочие ездили на передовые предприятия, перенимали опыт.
Мы узнали, что на «Красном Сормове» у отдельных работников проявлялись косность и своего рода «потокобоязнь». Но конвейер по производству танков все-таки был создан. Завод перешел на поточную систему производства.
Более 350 станков расставили в строгом соответствии с ходом технологического процесса и в той последовательности, в которой происходила пооперационная обработка деталей. В ведущих цехах было создано 49 поточных линий, на них обрабатывались 34 различные детали.
Уже первые месяцы работы на потоке показали огромные преимущества перед прежней системой.
Поточный метод дал возможность: - на меньших производственных площадях (при тех же оборудовании и рабочей силе) значительно увеличить выпуск продукции;
- улучшить организацию производства;
- сократить продолжительность цикла.
Если раньше одна трудоемкая деталь в процессе обработки проходила путь длиной 1005 метров, то при потоке стала перемещаться всего на 205 метров. Путь другой детали сократился с 360 до 35 метров. Внедрение поточных линий дало возможность снизить трудоемкость изготовления танков Т‑34 на 54%, а путь транспортировки комплектующих сократить в 5,5 раза. Поток создал четкость и ритмичность, повысил культуру производства. Люди, становившиеся на поточные линии, за неделю осваивали свои операции и начинали выполнять нормы на 200%.
Хороший пример — также система Грабина, которая применялась в Горьком на заводе «Новое Сормово».
Василий Гаврилович Грабин во время войны работал главным конструктором 92-го артиллерийского завода им. И. В. Сталина. Под его руководством уже во втором полугодии 1941 года этот завод выпустил в пять раз больше пушек, чем во втором полугодии 1940 года. А численность работающих и число единиц оборудования не изменились.
Правда, в первом полугодии 1942 года станочный парк вырос на 65%, а количество рабочих — на 44%, зато объем выпуска артиллерийских систем составил 1294% от аналогичного периода 1940 года. И это была продукция, которая по тактико-техническим, экономическим и даже эстетическим характеристикам не знала равных ни в стране, ни за ее пределами. Это прежде всего дивизионная пушка ЗиС‑3, ставшая самым массовым орудием советской артиллерии в годы войны.
За время войны выпуск пушек вырос в 18 раз по сравнению с довоенным. Конструкторы и проектировщики полностью перешли с последовательного на скоростное совмещенное проектирование. Были применены методы комплексного планирования производства, предусматривавшие конкретное время запуска в производство, одновременное и параллельное ведение производственных процессов (фактически — работа по времени такта). Такое комплексное планирование создало полную синхронность не только между звеньями завода, но и между исполнителями.
Оборудование стало размещаться более рационально. Его расположение подчинялось потоку, исключающему возвратные движения деталей и узлов. График предусматривал жесткие нормы времени на изготовление пушки, ее механизмов, трудоемких деталей. Всем конструкторам, технологам, проектантам были розданы нормы, их выполнение контролировалось. Конструкторы вместе с технологами боролись за выполнение норм. Все эти методы были новыми не только для завода, но и для всей советской промышленности, даже для западных стран.
В результате конструктивной технологической модернизации было фактически заново спроектировано около 70% деталей пушек. Например, один тип пушки до модернизации имел 2080 деталей, а после — 1306. А в танковых пушках была 861 деталь, стало 614.
Таким образом, все принципы Toyota Production System, два ее столпа — «точно вовремя» и оперативный кайдзен — были реализованы уже тогда, в 1941 году, и именно они дали эффект.
А ведь еще за семь лет до этого, в 1933 году, в СССР по договорам работали немцы. Они были законтрактованы нашим правительством для проектирования новых систем советской артиллерии. И к советским инженерам немцы тогда относились с пренебрежением. Со слов В. Грабина, в них чувствовались самодовольство и арийское высокомерие, пренебрежение ко всему русскому и советскому.
В. Грабин же сделал ставку на молодых советских конструкторов. Немцы тогда пришли в бешенство, а молодежь ликовала. На заводе царила творческая атмосфера, молодым инженерам поручалась самая сложная работа — и они с ней справлялись. Когда перед войной немецкие специалисты были отправлены в Германию, наша молодежь была уже готова к самостоятельной работе.