Стать «зеленым»
ТРЕНДЫ / #1–2_2020
Текст: Ирина ДОРОХОВА / Фото: Страна Росатом
В Европе активно обсуждаются критерии принадлежности отраслей к устойчивой («зеленой») экономике. От того, будет ли атомная энергетика считаться устойчивой, будут зависеть возможности ее финансирования.
Вопрос: «Какие возможности существуют для финансирования строительства АЭС?» — стал одной из центральных тем, обсуждаемых на конференции Energiforsk в Швеции. Там собрались эксперты из стран Европы, работающие над энергетической стратегией, представители общественных организаций, МАГАТЭ и владельцы АЭС, чтобы обменяться мнениями относительно положения атомной энергетики в регионе. Выступая на конференции, руководитель проектного офиса программ устойчивого развития Росатома Полина Лион, в числе прочего, рассказала об опыте госкорпорации, требованиях и ограничениях различных финансовых структур.
На конференции обсуждался ограниченный риск-аппетит — уровень риска, который банк готов принять на себя при инвестировании в масштабные проекты, к числу которых относятся АЭС.
К атомным электростанциям, как показала практика, нельзя подходить исключительно с коммерческими мерками. Это многомиллиардные проекты, рассчитанные более чем на полувековой срок эксплуатации. С учетом сроков строительства, возможного продления и вывода из эксплуатации горизонт проекта может составлять до 100 лет. Выгоды его измеряются не только количеством денег, полученных за выработанные киловатт-часы, но и развитием промышленности, которая получает доступ к стабильным поставкам электроэнергии, повышением уровня образования, науки и технологий, ростом качества жизни. Выразить эти эффекты в виде дохода сложно.
Идеология и практика работы коммерческих банков рассчитаны на быстрый возврат инвестиций, поэтому для них многомиллиардные объемы финансирования технологически сложных проектов с длинными сроками окупаемости — опыт далеко не серийный.
И все же возможности для сотрудничества есть. Росатом, уважая позицию банков, исходит, во‑первых, из того, что сложный проект строительства АЭС можно разложить на составляющие, такие как крупное электрооборудование, АСУ ТП, работы, выполняемые локальными подрядчиками, и так далее. Во-вторых, для структурирования финансового решения и страхования коммерческих рисков можно привлечь экспортные агентства. Они поддерживают экспорт продуктов с добавленной стоимостью, особенно высокотехнологичных, занимаются страхованием коммерческих рисков. В России это «ЭКСАР». Аналогичные структуры есть и в других странах, и с ними могут работать заказчики АЭС.
На конференции обсуждался ограниченный риск-аппетит — уровень риска, который банк готов принять на себя при инвестировании в масштабные проекты, к числу которых относятся АЭС.
К атомным электростанциям, как показала практика, нельзя подходить исключительно с коммерческими мерками. Это многомиллиардные проекты, рассчитанные более чем на полувековой срок эксплуатации. С учетом сроков строительства, возможного продления и вывода из эксплуатации горизонт проекта может составлять до 100 лет. Выгоды его измеряются не только количеством денег, полученных за выработанные киловатт-часы, но и развитием промышленности, которая получает доступ к стабильным поставкам электроэнергии, повышением уровня образования, науки и технологий, ростом качества жизни. Выразить эти эффекты в виде дохода сложно.
Идеология и практика работы коммерческих банков рассчитаны на быстрый возврат инвестиций, поэтому для них многомиллиардные объемы финансирования технологически сложных проектов с длинными сроками окупаемости — опыт далеко не серийный.
И все же возможности для сотрудничества есть. Росатом, уважая позицию банков, исходит, во‑первых, из того, что сложный проект строительства АЭС можно разложить на составляющие, такие как крупное электрооборудование, АСУ ТП, работы, выполняемые локальными подрядчиками, и так далее. Во-вторых, для структурирования финансового решения и страхования коммерческих рисков можно привлечь экспортные агентства. Они поддерживают экспорт продуктов с добавленной стоимостью, особенно высокотехнологичных, занимаются страхованием коммерческих рисков. В России это «ЭКСАР». Аналогичные структуры есть и в других странах, и с ними могут работать заказчики АЭС.
Атомные технологии ищут место в мандатах банков развития
Казалось бы, АЭС как инфраструктурные проекты, рассчитанные на развитие национальных экономик и рост благосостояния населения, должны финансироваться банками развития, такими, как Всемирный банк и его региональные подразделения или Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный по инициативе Китая. Они уже финансируют строительство крупных портов, сложных мостов и трасс стоимостью в несколько миллиардов долларов с длинными сроками окупаемости (а иногда и вовсе без нее).
Однако в мандатах этих банков (документах, очерчивающих круг отраслей, проекты которых банки готовы финансировать) нередко указывается, что проекты сооружения АЭС они не рассматривают. Доходит до абсурда: Африканский банк развития готов финансировать энергетические проекты из биомассы (фактически речь идет о сжигании дерева и древесного угля), а проекты атомных станций — не готов.
Возникает вопрос: почему? Можно предположить, что дело в страхах общества. В нескольких выступлениях на Energiforsk звучала мысль о том, что люди не всегда верно информированы о возможностях и достоинствах атомной энергетики.
Исследования подтверждают этот тезис. Опрос, который французская Orano провела в июне прошлого года, показал: 69% респондентов уверены, что АЭС генерируют выбросы парниковых газов. Что же говорить об использовании новых технологий и многоступенчатой защите!
Атомные технологии не сводятся к строительству крупных АЭС.
Показательный пример — центры ядерной науки и технологий (ЦЯНТ), которые предлагает Росатом. Они возводятся на базе исследовательских реакторов и могут комплектоваться лабораториями и центрами, решающими социальные задачи развивающихся стран. Например, многоцелевой центр обработки продукции позволяет дезинфицировать зерно, овощи и фрукты, тем самым повышая сроки их хранения. Отсюда, во‑первых, рост урожайности (семенное зерно не гниет, следовательно, нет потерь семенного материала, а всхожесть выше). Во-вторых, повышение экспортного потенциала, так как после обработки продукты удовлетворяют санитарным стандартам импорта продовольствия. На исследовательском реакторе в составе ЦЯНТ можно нарабатывать медицинские изотопы, используемые как для диагностики, так и для лечения. Кроме того, реализация проекта ЦЯНТ дает возможность обучать персонал и студентов, повышая уровень их знаний в ядерной физике, материаловедении и других не менее сложных сферах. Эти знания становятся базой для формирования полноценной ядерной инфраструктуры и подготовки страны к реализации проектов строительства АЭС. Наконец, ЦЯНТ — это отличная возможность воочию познакомить жителей страны с ядерными технологиями.
Однако выяснилось, что международные банки развития не готовы финансировать не только проекты сооружения АЭС, но и в целом проекты, связанные с применением атомных технологий.
Удачным вариантом могло бы стать более детальное описание условий для поддержки проектов на основе атомных технологий. Позитивный пример в этом отношении — формулировка, которую, несмотря на отказ Германии от развития атомной энергетики, закрепило в своем мандате Euler Hermes — одно из крупнейших в мире экспортных агентств, специализирующихся на страховании экспортных кредитов: «В соответствии с принятой ранее практикой страховое покрытие Hermes не предоставляется в отношении поставок товаров и услуг для атомных электростанций. Данное исключение не применяется к сделкам, цель которых — усиление безопасности существующих объектов, вывод из эксплуатации или демонтаж атомных электростанций, а также их утилизация. Аналогичным образом данное исключение не применяется к товарам и услугам, не связанным с промышленным производством электроэнергии, например, к оборудованию для исследовательских реакторов и установкам для ядерной медицины». Отметим, что крупнейший собственник компании — германская Allianz SE.
«Разъяснение конкретных эффектов от атомных технологий и диалог с институтами развития может в конечном итоге помочь более четко сформировать их мандаты на финансирование», — уверена П. Лион.
Казалось бы, АЭС как инфраструктурные проекты, рассчитанные на развитие национальных экономик и рост благосостояния населения, должны финансироваться банками развития, такими, как Всемирный банк и его региональные подразделения или Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный по инициативе Китая. Они уже финансируют строительство крупных портов, сложных мостов и трасс стоимостью в несколько миллиардов долларов с длинными сроками окупаемости (а иногда и вовсе без нее).
Однако в мандатах этих банков (документах, очерчивающих круг отраслей, проекты которых банки готовы финансировать) нередко указывается, что проекты сооружения АЭС они не рассматривают. Доходит до абсурда: Африканский банк развития готов финансировать энергетические проекты из биомассы (фактически речь идет о сжигании дерева и древесного угля), а проекты атомных станций — не готов.
Возникает вопрос: почему? Можно предположить, что дело в страхах общества. В нескольких выступлениях на Energiforsk звучала мысль о том, что люди не всегда верно информированы о возможностях и достоинствах атомной энергетики.
Исследования подтверждают этот тезис. Опрос, который французская Orano провела в июне прошлого года, показал: 69% респондентов уверены, что АЭС генерируют выбросы парниковых газов. Что же говорить об использовании новых технологий и многоступенчатой защите!
Атомные технологии не сводятся к строительству крупных АЭС.
Показательный пример — центры ядерной науки и технологий (ЦЯНТ), которые предлагает Росатом. Они возводятся на базе исследовательских реакторов и могут комплектоваться лабораториями и центрами, решающими социальные задачи развивающихся стран. Например, многоцелевой центр обработки продукции позволяет дезинфицировать зерно, овощи и фрукты, тем самым повышая сроки их хранения. Отсюда, во‑первых, рост урожайности (семенное зерно не гниет, следовательно, нет потерь семенного материала, а всхожесть выше). Во-вторых, повышение экспортного потенциала, так как после обработки продукты удовлетворяют санитарным стандартам импорта продовольствия. На исследовательском реакторе в составе ЦЯНТ можно нарабатывать медицинские изотопы, используемые как для диагностики, так и для лечения. Кроме того, реализация проекта ЦЯНТ дает возможность обучать персонал и студентов, повышая уровень их знаний в ядерной физике, материаловедении и других не менее сложных сферах. Эти знания становятся базой для формирования полноценной ядерной инфраструктуры и подготовки страны к реализации проектов строительства АЭС. Наконец, ЦЯНТ — это отличная возможность воочию познакомить жителей страны с ядерными технологиями.
Однако выяснилось, что международные банки развития не готовы финансировать не только проекты сооружения АЭС, но и в целом проекты, связанные с применением атомных технологий.
Удачным вариантом могло бы стать более детальное описание условий для поддержки проектов на основе атомных технологий. Позитивный пример в этом отношении — формулировка, которую, несмотря на отказ Германии от развития атомной энергетики, закрепило в своем мандате Euler Hermes — одно из крупнейших в мире экспортных агентств, специализирующихся на страховании экспортных кредитов: «В соответствии с принятой ранее практикой страховое покрытие Hermes не предоставляется в отношении поставок товаров и услуг для атомных электростанций. Данное исключение не применяется к сделкам, цель которых — усиление безопасности существующих объектов, вывод из эксплуатации или демонтаж атомных электростанций, а также их утилизация. Аналогичным образом данное исключение не применяется к товарам и услугам, не связанным с промышленным производством электроэнергии, например, к оборудованию для исследовательских реакторов и установкам для ядерной медицины». Отметим, что крупнейший собственник компании — германская Allianz SE.
«Разъяснение конкретных эффектов от атомных технологий и диалог с институтами развития может в конечном итоге помочь более четко сформировать их мандаты на финансирование», — уверена П. Лион.
Европа определяется с критериями «зеленых» инвестиций
В последние два года в Евросоюзе велась серьезная работа по формированию единых стандартов для устойчивого финансирования различных отраслей и проектов. Она была необходима для того, чтобы у финансовых институтов появились понятные критерии относительно того, какие отрасли и проекты считать устойчивыми и «зелеными», а какие — нет. Финансовым институтам эти критерии необходимы для того, чтобы формировать свои кредитные портфели максимально устойчивыми — банки и инвестиционные фонды регулярно публикуют такие отчеты о своей деятельности.
В этом контексте Еврокомиссия учредила в декабре 2016 года Группу экспертов высокого уровня (ГЭВУ) для разработки стратегии ЕС по устойчивому финансированию. ГЭВУ опубликовала отчет 31 января 2018 года. В нем представлена концепция устойчивого финансирования и определены два императива для финансовой системы Европы. Первый заключается в повышении вклада финансовой отрасли в устойчивый и всеобъемлющий рост. Второй — в укреплении финансовой стабильности за счет включения экологических, социальных и управленческих факторов в процесс принятия инвестиционных решений. ГЭВУ выпустила восемь ключевых рекомендаций, которые, по ее мнению, помогут выстроить в Европе финансовую систему в соответствии с критериями устойчивости.
Параллельно в мае 2018 года Еврокомиссия учредила Группу технических экспертов (ГТЭ), перед которой стояли две задачи.
Первая — создать так называемую европейскую таксономию устойчивости. Это система классификации, которая для всех стран Евросоюза должна прояснить, какая деятельность является «зеленой» или устойчивой, а какая — нет. «Технический отчет по таксономии» был опубликован в июне 2019 года. Сейчас он дорабатывается. «Комиссия планирует регулярно пересматривать технические критерии определения переходных и „зеленых“ видов деятельности. Эти критерии будут пересмотрены к 31 декабря 2021 года, и также будут разработаны критерии для тех видов деятельности, которые оказывают существенное негативное влияние на устойчивое развитие», — говорится в пресс-релизе Еврокомиссии, опубликованном в декабре 2019 года.
Вторая задача ГТЭ — создать стандарт «зеленых» долговых бумаг Европы. Технический отчет был опубликован также в июне 2019 года. ГТЭ предложила Еврокомиссии создать добровольный стандарт «зеленых» облигаций, цель которого — "повысить эффективность, прозрачность, сопоставимость и надежность рынка «зеленых» облигаций, а также содействовать выпуску «зеленых» облигаций в ЕС и инвестициям в них со стороны участников рынка".
В целом в Европе к концу 2019 сформировалась концепция «зеленой» сделки. «Европейская „зеленая“ сделка — это наша новая стратегия роста. Она поможет нам сократить выбросы, создавая при этом новые рабочие места», — считает Урсула фон дер Ляйен, президент Комиссии Е С (цитата из брошюры о «зеленой» сделке). Суть стратегии на сайте Европейской комиссии описывается так: «Европейская „зеленая“ сделка — это ответ на существующие вызовы. Это новая стратегия роста, призванная трансформировать ЕС в справедливое и процветающее общество с современной конкурентной и ресурсоэффективной экономикой, которая к 2050 году не будет производить выбросов парниковых газов, а ее рост не будет привязан к количеству потребляемых ресурсов».
В рамках «зеленой» сделки Еврокомиссия надеется привлечь не менее € 1 трлн устойчивых инвестиций в течение следующего десятилетия.
Часть этого финансового проекта — "Механизм справедливого перехода" (МСП) — модель финансирования проектов, направленных на достижение углеродной нейтральности и иных целей «зеленой» сделки. Информацию о МСП Еврокомиссия опубликовала в январе 2020 года. МСП предполагает привлекательные условия и возможности разделения рисков для государственных и частных инвесторов, техническую поддержку и консультации.
На каждый евро из Фонда справедливого перехода будут привлекаться € 1,5−3 евро из Европейского социального фонда и Европейского фонда регионального развития. Всего в рамках МСП предполагается привлечь € 100 млрд. Финансирование предназначено для проектов в области переподготовки кадров и улучшения доступа к чистой, доступной и защищенной электроэнергии.
В последние два года в Евросоюзе велась серьезная работа по формированию единых стандартов для устойчивого финансирования различных отраслей и проектов. Она была необходима для того, чтобы у финансовых институтов появились понятные критерии относительно того, какие отрасли и проекты считать устойчивыми и «зелеными», а какие — нет. Финансовым институтам эти критерии необходимы для того, чтобы формировать свои кредитные портфели максимально устойчивыми — банки и инвестиционные фонды регулярно публикуют такие отчеты о своей деятельности.
В этом контексте Еврокомиссия учредила в декабре 2016 года Группу экспертов высокого уровня (ГЭВУ) для разработки стратегии ЕС по устойчивому финансированию. ГЭВУ опубликовала отчет 31 января 2018 года. В нем представлена концепция устойчивого финансирования и определены два императива для финансовой системы Европы. Первый заключается в повышении вклада финансовой отрасли в устойчивый и всеобъемлющий рост. Второй — в укреплении финансовой стабильности за счет включения экологических, социальных и управленческих факторов в процесс принятия инвестиционных решений. ГЭВУ выпустила восемь ключевых рекомендаций, которые, по ее мнению, помогут выстроить в Европе финансовую систему в соответствии с критериями устойчивости.
Параллельно в мае 2018 года Еврокомиссия учредила Группу технических экспертов (ГТЭ), перед которой стояли две задачи.
Первая — создать так называемую европейскую таксономию устойчивости. Это система классификации, которая для всех стран Евросоюза должна прояснить, какая деятельность является «зеленой» или устойчивой, а какая — нет. «Технический отчет по таксономии» был опубликован в июне 2019 года. Сейчас он дорабатывается. «Комиссия планирует регулярно пересматривать технические критерии определения переходных и „зеленых“ видов деятельности. Эти критерии будут пересмотрены к 31 декабря 2021 года, и также будут разработаны критерии для тех видов деятельности, которые оказывают существенное негативное влияние на устойчивое развитие», — говорится в пресс-релизе Еврокомиссии, опубликованном в декабре 2019 года.
Вторая задача ГТЭ — создать стандарт «зеленых» долговых бумаг Европы. Технический отчет был опубликован также в июне 2019 года. ГТЭ предложила Еврокомиссии создать добровольный стандарт «зеленых» облигаций, цель которого — "повысить эффективность, прозрачность, сопоставимость и надежность рынка «зеленых» облигаций, а также содействовать выпуску «зеленых» облигаций в ЕС и инвестициям в них со стороны участников рынка".
В целом в Европе к концу 2019 сформировалась концепция «зеленой» сделки. «Европейская „зеленая“ сделка — это наша новая стратегия роста. Она поможет нам сократить выбросы, создавая при этом новые рабочие места», — считает Урсула фон дер Ляйен, президент Комиссии Е С (цитата из брошюры о «зеленой» сделке). Суть стратегии на сайте Европейской комиссии описывается так: «Европейская „зеленая“ сделка — это ответ на существующие вызовы. Это новая стратегия роста, призванная трансформировать ЕС в справедливое и процветающее общество с современной конкурентной и ресурсоэффективной экономикой, которая к 2050 году не будет производить выбросов парниковых газов, а ее рост не будет привязан к количеству потребляемых ресурсов».
В рамках «зеленой» сделки Еврокомиссия надеется привлечь не менее € 1 трлн устойчивых инвестиций в течение следующего десятилетия.
Часть этого финансового проекта — "Механизм справедливого перехода" (МСП) — модель финансирования проектов, направленных на достижение углеродной нейтральности и иных целей «зеленой» сделки. Информацию о МСП Еврокомиссия опубликовала в январе 2020 года. МСП предполагает привлекательные условия и возможности разделения рисков для государственных и частных инвесторов, техническую поддержку и консультации.
На каждый евро из Фонда справедливого перехода будут привлекаться € 1,5−3 евро из Европейского социального фонда и Европейского фонда регионального развития. Всего в рамках МСП предполагается привлечь € 100 млрд. Финансирование предназначено для проектов в области переподготовки кадров и улучшения доступа к чистой, доступной и защищенной электроэнергии.
В Европе у устойчивого атома неустойчивые позиции
В документах, разрабатываемых Еврокомиссией, фиксируется двойственное отношение к атомной энергетике. Яркий пример — июньский «Технический отчет по таксономии». В разделе, посвященном атомной энергетике, с одной стороны, утверждается: «Существуют обширные и однозначные доказательства того вклада, который ядерная энергия вносит в снижение последствий от изменения климата. Потенциальная значимость ядерной энергии для снижения углеродных выбросов хорошо задокументирована». С другой стороны, единственная претензия — отсутствие финальных решений по переработке ядерных отходов — подводит к противоположному по сути заключению: «С учетом этих ограничений ни ГТЭ, ни ее участники не смогли однозначно установить, что весь процесс производства ядерной энергии не оказывает существенного влияния на окружающую среду в интересующих нас временных рамках. По этой причине ГТЭ не рекомендует включать ядерную энергию в Таксономию на этом этапе».
В декабре 2019 года между Еврокомиссией и Европарламентом разгорелась дискуссия о том, следует ли включать газовую и атомную генерации в число устойчивых. От этого зависело, будут ли страны, входящие в Евросоюз, обязаны избавляться от электростанций, не соответствующих принципам устойчивого развития. В итоге атом и газ отстоять удалось: «Парламент Е С и страны-участники не пришли к единому мнению о том, можно ли отнести ядерную энергию и природный газ к переходным источникам энергии. Франция, Британия и страны Восточной Европы: Чехия, Венгрия, Польша, Словакия, Румыния, Болгария и Словения — не одобрили предложенное решение об исключении ядерной энергии и природного газа», — сообщил портал powermag.com.
В резолюцию попала формулировка, которая не реабилитирует газ и атом полностью, но хотя бы не исключает их из «зеленой» сделки и деятельности, соответствующей критериям устойчивости: «Текст документа прямо не запрещает включать конкретные технологии или сферы в список „зеленых“ видов деятельности, за исключением ископаемых источников энергии, таких как уголь или лигнит. Газовая и атомная генерации в явном виде не исключены из регламента. Эти виды деятельности в соответствии с принципом, предполагающим отсутствие существенного вреда, потенциально могут быть отнесены к обеспечивающим или переходным видам деятельности». Но если установленные нормативы для электроэнергетики (100 г эквивалента СО₂/ кВт∙ч с последующим снижением к 2050 году до нуля) не изменятся, газовая генерация останется за рамками устойчивых инвестиций.
«Итоговое решение в отношении „маркировки цвета“ атомной энергетики до сих пор не принято и в любом случае, исходя из принципов действия Таксономии, будет носить рекомендательный характер. Если в конце концов будет признано, что атомная энергетика соответствует критериям устойчивости, это будет хорошо. Тогда отрасль сможет получить доступ к коммерческому финансированию по более низкой цене или, по крайней мере, не будет сталкиваться с отказами от финансирования по причине несоответствия мандату банка. Даже статус переходного источника дает возможность продолжить диалог с финансовыми организациями, которые в ближайшие годы будут активно заняты разработкой конкретных правил для устойчивых финансовых сделок», — поясняет П. Лион.
Это осознают и участники Energiforsk. На конференции основная дискуссия касалась того, как в отрасли понимаются метрики таксономии и насколько, по мнению атомщиков, они справедливо оценивают атомную энергетику.
По словам представителя торговой ассоциации по атомной энергетике в Европе Foratom, участники ГТЭ, работающие над таксономией, разделились для работы по двум направлениям. Часть экспертов занимались выявлением положительных сторон каждой отрасли и их позитивного влияния на окружающую среду. Прежде всего, оценивался объем выбросов углекислого газа (углеродный след на всем сроке жизни проектов в конкретных отраслях). Эта группа максимально быстро вышла на конкретные тезисы. Группа, которая была занята оценкой рисков негативного влияния атомной энергетики на окружающую среду, долго не могла прийти к консенсусу относительно конкретных счетных метрик. Участникам, среди которых было не так много специалистов от атомной отрасли, было сложно уйти от эмоционального диалога.
Пока единственный стабильный источник финансирования для атомной отрасли во всем мире — государство. С учетом такого положения вещей задачей государств, заинтересованных в получении «зеленых» финансов, и представителей отрасли видится совместная работа над критериями, наиболее полно отражающими вклад атомной отрасли в обеспечение Целей устойчивого развития. Атомная энергетика способствует достижению как минимум шести Целей устойчивого развития. Это надежные поставки чистой электроэнергии, создание высококвалифицированных рабочих мест и экономический рост в стране, внедрение инноваций и обновление инфраструктуры, выработка ответственного отношения к потребляемым ресурсам и создаваемым отходам, включенность в международный диалог и борьба с изменениями климата. С учетом этих эффектов важно, чтобы атомная отрасль была безоговорочно включена европейскими регуляторами в число «зеленых».
В документах, разрабатываемых Еврокомиссией, фиксируется двойственное отношение к атомной энергетике. Яркий пример — июньский «Технический отчет по таксономии». В разделе, посвященном атомной энергетике, с одной стороны, утверждается: «Существуют обширные и однозначные доказательства того вклада, который ядерная энергия вносит в снижение последствий от изменения климата. Потенциальная значимость ядерной энергии для снижения углеродных выбросов хорошо задокументирована». С другой стороны, единственная претензия — отсутствие финальных решений по переработке ядерных отходов — подводит к противоположному по сути заключению: «С учетом этих ограничений ни ГТЭ, ни ее участники не смогли однозначно установить, что весь процесс производства ядерной энергии не оказывает существенного влияния на окружающую среду в интересующих нас временных рамках. По этой причине ГТЭ не рекомендует включать ядерную энергию в Таксономию на этом этапе».
В декабре 2019 года между Еврокомиссией и Европарламентом разгорелась дискуссия о том, следует ли включать газовую и атомную генерации в число устойчивых. От этого зависело, будут ли страны, входящие в Евросоюз, обязаны избавляться от электростанций, не соответствующих принципам устойчивого развития. В итоге атом и газ отстоять удалось: «Парламент Е С и страны-участники не пришли к единому мнению о том, можно ли отнести ядерную энергию и природный газ к переходным источникам энергии. Франция, Британия и страны Восточной Европы: Чехия, Венгрия, Польша, Словакия, Румыния, Болгария и Словения — не одобрили предложенное решение об исключении ядерной энергии и природного газа», — сообщил портал powermag.com.
В резолюцию попала формулировка, которая не реабилитирует газ и атом полностью, но хотя бы не исключает их из «зеленой» сделки и деятельности, соответствующей критериям устойчивости: «Текст документа прямо не запрещает включать конкретные технологии или сферы в список „зеленых“ видов деятельности, за исключением ископаемых источников энергии, таких как уголь или лигнит. Газовая и атомная генерации в явном виде не исключены из регламента. Эти виды деятельности в соответствии с принципом, предполагающим отсутствие существенного вреда, потенциально могут быть отнесены к обеспечивающим или переходным видам деятельности». Но если установленные нормативы для электроэнергетики (100 г эквивалента СО₂/ кВт∙ч с последующим снижением к 2050 году до нуля) не изменятся, газовая генерация останется за рамками устойчивых инвестиций.
«Итоговое решение в отношении „маркировки цвета“ атомной энергетики до сих пор не принято и в любом случае, исходя из принципов действия Таксономии, будет носить рекомендательный характер. Если в конце концов будет признано, что атомная энергетика соответствует критериям устойчивости, это будет хорошо. Тогда отрасль сможет получить доступ к коммерческому финансированию по более низкой цене или, по крайней мере, не будет сталкиваться с отказами от финансирования по причине несоответствия мандату банка. Даже статус переходного источника дает возможность продолжить диалог с финансовыми организациями, которые в ближайшие годы будут активно заняты разработкой конкретных правил для устойчивых финансовых сделок», — поясняет П. Лион.
Это осознают и участники Energiforsk. На конференции основная дискуссия касалась того, как в отрасли понимаются метрики таксономии и насколько, по мнению атомщиков, они справедливо оценивают атомную энергетику.
По словам представителя торговой ассоциации по атомной энергетике в Европе Foratom, участники ГТЭ, работающие над таксономией, разделились для работы по двум направлениям. Часть экспертов занимались выявлением положительных сторон каждой отрасли и их позитивного влияния на окружающую среду. Прежде всего, оценивался объем выбросов углекислого газа (углеродный след на всем сроке жизни проектов в конкретных отраслях). Эта группа максимально быстро вышла на конкретные тезисы. Группа, которая была занята оценкой рисков негативного влияния атомной энергетики на окружающую среду, долго не могла прийти к консенсусу относительно конкретных счетных метрик. Участникам, среди которых было не так много специалистов от атомной отрасли, было сложно уйти от эмоционального диалога.
Пока единственный стабильный источник финансирования для атомной отрасли во всем мире — государство. С учетом такого положения вещей задачей государств, заинтересованных в получении «зеленых» финансов, и представителей отрасли видится совместная работа над критериями, наиболее полно отражающими вклад атомной отрасли в обеспечение Целей устойчивого развития. Атомная энергетика способствует достижению как минимум шести Целей устойчивого развития. Это надежные поставки чистой электроэнергии, создание высококвалифицированных рабочих мест и экономический рост в стране, внедрение инноваций и обновление инфраструктуры, выработка ответственного отношения к потребляемым ресурсам и создаваемым отходам, включенность в международный диалог и борьба с изменениями климата. С учетом этих эффектов важно, чтобы атомная отрасль была безоговорочно включена европейскими регуляторами в число «зеленых».
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ #1–2_2020