Новости: декабрь 2019
Автор: Ирина Сухарева
Фото: Росатом
КОНТРАКТЫ
Удваивая мощности
Французская компания Orano заключила контракт с «Электрохимическим заводом» (входит в Топливную компанию Росатома «ТВЭЛ») на поставку оборудования для строительства на предприятии второй установки по обесфториванию обедненного гексафторида урана (ОГФУ). Это позволит удвоить мощности переработки обедненного урана на территории России: с 10 тыс. тонн до 20 тыс. тонн в год.
«Подписанный контракт предполагает расширение действующей установки — по сути, удвоение ее мощности. Речь в нем идет исключительно о французской части действующей установки. За три года мы должны построить и ввести ее в эксплуатацию. А российская часть будет общей для двух установок», — заявил генеральный директор ЭХЗ Сергей Филимонов.
По аналогии с первой подобной установкой W-ЭХЗ (единственной в России) новый объект будет называться W2-ЭХЗ. Orano на официальном сайте компании сообщает, что стоимость проекта составляет € 40 млн.
«Мы сотрудничаем с ЭХЗ в течение десяти лет, и все это время первая установка, созданная на основе нашей технологии переработки ОГФУ, успешно эксплуатируется в Зеленогорске. Хочу отметить, что при производстве обеспечивается очень высокая степень чистоты продукта. После переработки обедненный уран хранится в полностью стабилизированном состоянии. Причем хранение обеспечивается в таких условиях, которые дают возможность дальнейшего его использования. В целом технология позволяет повторно использовать и утилизировать все компоненты производства», — подчеркнул вице-президент Orano Projets Седрик Барба.
Благодаря обесфториванию гексафторид урана переводится в химически безопасное состояние — закись-окись (оксид) обедненного урана в виде порошка, который может долго храниться на открытых площадках без рисков для окружающей среды, безопасен для перевозки и имеет уровень радиоактивности намного ниже, чем природная урановая руда. Именно оксиды обедненного урана используются для производства смешанного уран-плутониевого MOX-топлива. Обедненный уран, обладающий высокой плотностью и тугоплавкостью, может применяться также в других отраслях промышленности, а фторсодержащие продукты, получаемые в результате обесфторивания ОГФУ, реализуются на рынке как сертифицированная продукция химического производства.
По аналогии с первой подобной установкой W-ЭХЗ (единственной в России) новый объект будет называться W2-ЭХЗ. Orano на официальном сайте компании сообщает, что стоимость проекта составляет € 40 млн.
«Мы сотрудничаем с ЭХЗ в течение десяти лет, и все это время первая установка, созданная на основе нашей технологии переработки ОГФУ, успешно эксплуатируется в Зеленогорске. Хочу отметить, что при производстве обеспечивается очень высокая степень чистоты продукта. После переработки обедненный уран хранится в полностью стабилизированном состоянии. Причем хранение обеспечивается в таких условиях, которые дают возможность дальнейшего его использования. В целом технология позволяет повторно использовать и утилизировать все компоненты производства», — подчеркнул вице-президент Orano Projets Седрик Барба.
Благодаря обесфториванию гексафторид урана переводится в химически безопасное состояние — закись-окись (оксид) обедненного урана в виде порошка, который может долго храниться на открытых площадках без рисков для окружающей среды, безопасен для перевозки и имеет уровень радиоактивности намного ниже, чем природная урановая руда. Именно оксиды обедненного урана используются для производства смешанного уран-плутониевого MOX-топлива. Обедненный уран, обладающий высокой плотностью и тугоплавкостью, может применяться также в других отраслях промышленности, а фторсодержащие продукты, получаемые в результате обесфторивания ОГФУ, реализуются на рынке как сертифицированная продукция химического производства.
СТРАТЕГИИ
Не смогли отказаться
Главы государств и правительств Евросоюза на саммите в Брюсселе не согласовали общеевропейский отказ от атомной энергетики.
«Европейский совет признает право стран Евросоюза самостоятельно определять перечень видов энергии, которые они намерены использовать, и применять наиболее подходящие технологии. Отдельные страны ЕС указали на свое намерение продолжать использовать атомную энергетику в этом перечне», — говорится в опубликованном итоговом заявлении саммита.
В заявлении также подчеркивается право каждой страны Евросоюза «принимать меры, необходимые для обеспечения собственной энергобезопасности».
В ходе обсуждения Чехия, Венгрия и Польша потребовали признания ядерных технологий как части «зеленого» энергобаланса. Против этого решения выступили Германия, Австрия и Люксембург. В выводах по итогам саммита упоминается, что «некоторые государства используют атомную энергию как часть национального энергобаланса».
При этом страны — члены ЕС достигли соглашения по климатическим изменениям. Они поставили цель «к 2050 году сделать экономику Евросоюза климатически нейтральной», то есть свести ее влияние на климат к нулю. «Саммит Е С пригласил Европейскую комиссию подготовить предложения по долгосрочной стратегии ЕС уже в начале 2020 года», — говорится в заявлении саммита.
Польша, единственная из всех участниц ЕС, пока отказалась присоединиться к соглашению. «Саммит Е С достиг соглашения по климату. Это очень важное решение. Одной стране нужно больше времени для того, чтобы присоединиться к его выполнению. Мы вернемся к этому вопросу в июне», — заявил глава Евросовета Шарль Мишель.
Польше может потребоваться дополнительное время, поскольку страна, очевидно, не успеет заменить 80% своих мощностей на «зеленые» источники энергии к 2050 году.
«Для нашей страны стоимость энергоперехода выше, чем для других, более удачливых стран, у которых была возможность использовать в своей экономике разные источники энергии. Мы не можем согласиться с предложением, наносящим ущерб польскому обществу», — заявил премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий.
Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что в следующем месяце Брюссель представит подробную информацию о «справедливом переходном механизме» в размере € 100 млрд для привлечения Польши к соглашению.
В заявлении также подчеркивается право каждой страны Евросоюза «принимать меры, необходимые для обеспечения собственной энергобезопасности».
В ходе обсуждения Чехия, Венгрия и Польша потребовали признания ядерных технологий как части «зеленого» энергобаланса. Против этого решения выступили Германия, Австрия и Люксембург. В выводах по итогам саммита упоминается, что «некоторые государства используют атомную энергию как часть национального энергобаланса».
При этом страны — члены ЕС достигли соглашения по климатическим изменениям. Они поставили цель «к 2050 году сделать экономику Евросоюза климатически нейтральной», то есть свести ее влияние на климат к нулю. «Саммит Е С пригласил Европейскую комиссию подготовить предложения по долгосрочной стратегии ЕС уже в начале 2020 года», — говорится в заявлении саммита.
Польша, единственная из всех участниц ЕС, пока отказалась присоединиться к соглашению. «Саммит Е С достиг соглашения по климату. Это очень важное решение. Одной стране нужно больше времени для того, чтобы присоединиться к его выполнению. Мы вернемся к этому вопросу в июне», — заявил глава Евросовета Шарль Мишель.
Польше может потребоваться дополнительное время, поскольку страна, очевидно, не успеет заменить 80% своих мощностей на «зеленые» источники энергии к 2050 году.
«Для нашей страны стоимость энергоперехода выше, чем для других, более удачливых стран, у которых была возможность использовать в своей экономике разные источники энергии. Мы не можем согласиться с предложением, наносящим ущерб польскому обществу», — заявил премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий.
Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что в следующем месяце Брюссель представит подробную информацию о «справедливом переходном механизме» в размере € 100 млрд для привлечения Польши к соглашению.
ТЕХНОЛОГИИ
ЖСР на ГХК
Росатом объявил о строительстве исследовательского жидкосолевого реактора в подгорной части Горно-химического комбината.
Как нам сообщили в пресс-службе ГХК, на первом этапе предполагается создание исследовательской референтной установки, на которой будут получены исходные данные для проектирования реактора. Установка предназначена для дожигания минорных актинидов. Это долгоживущие радиоактивные изотопы трансурановых элементов америция, кюрия и нептуния, остающиеся после переработки ОЯТ. Ввод ЖСР в эксплуатацию сократит объемы отвержденных высокоактивных отходов, предназначенных для глубинного захоронения. Кроме того, Росатом сможет вывести на международный рынок услугу переработки ОЯТ с многократным возвращением урана и плутония в ядерный топливный цикл.
Расположение комплекса в выработке, где ранее находилась подземная атомная ТЭЦ энергоблока АДЭ‑2, сделает удобным использование ЖСР в качестве энергоисточника для города благодаря уже имеющимся коммуникациям.
В жидкосолевом реакторе топливом служат не традиционные тепловыделяющие сборки, а расплав солей металлов. В России теоретические разработки в этом направлении были начаты еще во второй половине 1970-х годов в Курчатовском институте.
Расположение комплекса в выработке, где ранее находилась подземная атомная ТЭЦ энергоблока АДЭ‑2, сделает удобным использование ЖСР в качестве энергоисточника для города благодаря уже имеющимся коммуникациям.
В жидкосолевом реакторе топливом служат не традиционные тепловыделяющие сборки, а расплав солей металлов. В России теоретические разработки в этом направлении были начаты еще во второй половине 1970-х годов в Курчатовском институте.
КОНТРАКТЫ
БРЕСТ построят
Сибирский химический комбинат и АО «Концерн Титан‑2» заключили договор о выполнении строительно-монтажных работ по проекту строительства энергоблока с реактором на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем БРЕСТ-ОД‑300. Сумма контракта составила 26,3 млрд руб. Подрядчик построит здание реакторной установки, машинный зал и инфраструктурные объекты до конца 2026 года.
«Заключение контракта на строительство энергоблока с реакторной установкой БРЕСТ-ОД‑300 — главное, долгожданное событие 2019 года в рамках реализации проекта „Прорыв“. Вслед за модулем фабрикации/рефабрикации топлива мы переходим к строительству ключевого объекта ОДЭК, который должен стать прообразом атомной энергетики будущего. Строительство и эксплуатация объектов энергокомплекса предусматривают создание в Северске более 800 рабочих мест», — отметил вице-президент по развитию технологий и созданию производств замкнутого ядерного топливного цикла АО «ТВЭЛ» Виталий Хадеев.
Энергоблок мощностью 300 МВт с инновационным реактором на быстрых нейтронах должен стать ключевым объектом опытно-демонстрационного энергетического комплекса, строящегося на площадке СХК в рамках реализации проекта «Прорыв». Помимо энергоблока, ОДЭК включает пристанционный замкнутый ядерный топливный цикл в составе модуля по фабрикации/рефабрикации смешанного нитридного уран-плутониевого ядерного топлива, а также модуля переработки облученного топлива.
Энергоблок мощностью 300 МВт с инновационным реактором на быстрых нейтронах должен стать ключевым объектом опытно-демонстрационного энергетического комплекса, строящегося на площадке СХК в рамках реализации проекта «Прорыв». Помимо энергоблока, ОДЭК включает пристанционный замкнутый ядерный топливный цикл в составе модуля по фабрикации/рефабрикации смешанного нитридного уран-плутониевого ядерного топлива, а также модуля переработки облученного топлива.
ТРЕНДЫ
Ни жива ни мертва
S&P Global выпустила аналитический обзор состояния атомной отрасли в мире под провокативным заголовком: The Energy Transition: Nuclear Dead and Alive. Главная мысль обзора очевидна из названия: атомная отрасль находится в сложной ситуации. В одних странах она чахнет, в других — развивается и заслуживает все большее доверие.
Строго говоря, аналитики S&P Global констатировали простую истину: атомная энергетика развивается там, где государство хочет ее развивать. Это прежде всего Китай и Россия. А там, где не хочет, — она резко теряет позиции. Это прежде всего Германия и Швейцария. Есть и еще одна категория — государства, не желающие терять атомную энергетику и активно занимающиеся продлением сроков службы существующих реакторов. Это, например, Франция и некоторые штаты США. Есть примеры как негативные для атомной энергетики (досрочное закрытие станций), так и позитивные (тарифная поддержка).
Таким образом, невозможно говорить о том, жива атомная энергетика или мертва (заголовок, как пояснили в S&P, — аллюзия на кота Шредингера). В одних странах она скорее мертва, в других — вполне жива.
В отчете S&P Global генерация на ВИЭ и атомная энергетика представлены как прямые конкуренты, причем судьба атомной энергетики ставится в зависимость от развития технологий, которые могли бы стабилизировать выдачу электроэнергии от источников генерации на ВИЭ: «Долгосрочные перспективы ядерной энергетики в период после 2040 года, на наш взгляд, зависят от того, насколько успешно „умные“ сети и системы накопления энергии (более широкое применение аккумуляторов и водорода) позволят преодолеть нестабильность поставок энергии из возобновляемых источников, тогда как технические решения для улавливания углерода помогут продолжить использование ископаемого топлива». С генерацией на ВИЭ сравниваются и АСММ: «Однако они все еще очень дороги, масштабируются хуже, чем ВИЭ, и при этом не решают фундаментальных проблем ядерной безопасности, утилизации ядерных отходов», — считают авторы отчета.
Для сравнения двух типов генерации в отчете S&P используется, например, показатель LCOE — levelized cost of electricity. Но общемировые показатели LCOE — это что-то вроде средней температуры по больнице. Как справедливо отмечается в докладе, реальная стоимость строительства того или иного источника генерации во многом зависит от территории, на которой он будет строиться. «Как указывается в исследовании МЭА, в Европе показатель LCOE для возобновляемой генерации значительно выше, чем в США, и составляет $ 80−110 за МВт·ч. Такая ситуация создает экономические стимулы для продления срока службы АЭС, но нужно отметить, что значения LCOE сильно варьируются в зависимости от страны».
В LCOE концептуально не учитывается господдержка. А на ее размеры стоит взглянуть. В Status Review of Renewable Support Schemes in Europe for 2016 and 2017 — документе, который раз в два года выпускает Council of European Energy Regulators (CEER), отмечается: «В 25 странах средневзвешенный объем господдержки ВИЭ в дополнение к оптовой цене реализации снизился с € 110,22 за мегаватт-час в 2015 году до € 96,29 за мегаватт-час в 2017 году, то есть на 12,6%. В 2017 году средневзвешенный размер господдержки варьировался в широком диапазоне от € 12,87 за мегаватт-час в Норвегии до € 198,29 за мегаватт-час в Чешской Республике».
Поскольку энергетика обеспечивает базовые потребности людей, она никогда не станет бизнесом в чистом виде, присутствие государства в качестве распределителя бонусов неизбежно. В том же отчете CEER говорится, что в 2016 и 2017 годах в среднем плата за энергию от генераторов на ВИЭ составляла соответственно 13% и 14% от всех расходов домохозяйств на электроэнергию.
Для атомных проектов, как отмечает S&P, используются иные формы господдержки: «Многие проекты строительства АЭС в развивающихся странах финансируются государственными банками посредством межправительственных займов, иногда — посредством прямых вливаний в капитал или предоставления государственных гарантий. Например, Россия предоставила займы Белоруссии, Венгрии, Индии и Бангладеш на финансирование строительства АЭС российскими компаниями […] В Китае и России основное финансовое бремя ложится на правительство, а не на операторов АЭС».
Таким образом, невозможно говорить о том, жива атомная энергетика или мертва (заголовок, как пояснили в S&P, — аллюзия на кота Шредингера). В одних странах она скорее мертва, в других — вполне жива.
В отчете S&P Global генерация на ВИЭ и атомная энергетика представлены как прямые конкуренты, причем судьба атомной энергетики ставится в зависимость от развития технологий, которые могли бы стабилизировать выдачу электроэнергии от источников генерации на ВИЭ: «Долгосрочные перспективы ядерной энергетики в период после 2040 года, на наш взгляд, зависят от того, насколько успешно „умные“ сети и системы накопления энергии (более широкое применение аккумуляторов и водорода) позволят преодолеть нестабильность поставок энергии из возобновляемых источников, тогда как технические решения для улавливания углерода помогут продолжить использование ископаемого топлива». С генерацией на ВИЭ сравниваются и АСММ: «Однако они все еще очень дороги, масштабируются хуже, чем ВИЭ, и при этом не решают фундаментальных проблем ядерной безопасности, утилизации ядерных отходов», — считают авторы отчета.
Для сравнения двух типов генерации в отчете S&P используется, например, показатель LCOE — levelized cost of electricity. Но общемировые показатели LCOE — это что-то вроде средней температуры по больнице. Как справедливо отмечается в докладе, реальная стоимость строительства того или иного источника генерации во многом зависит от территории, на которой он будет строиться. «Как указывается в исследовании МЭА, в Европе показатель LCOE для возобновляемой генерации значительно выше, чем в США, и составляет $ 80−110 за МВт·ч. Такая ситуация создает экономические стимулы для продления срока службы АЭС, но нужно отметить, что значения LCOE сильно варьируются в зависимости от страны».
В LCOE концептуально не учитывается господдержка. А на ее размеры стоит взглянуть. В Status Review of Renewable Support Schemes in Europe for 2016 and 2017 — документе, который раз в два года выпускает Council of European Energy Regulators (CEER), отмечается: «В 25 странах средневзвешенный объем господдержки ВИЭ в дополнение к оптовой цене реализации снизился с € 110,22 за мегаватт-час в 2015 году до € 96,29 за мегаватт-час в 2017 году, то есть на 12,6%. В 2017 году средневзвешенный размер господдержки варьировался в широком диапазоне от € 12,87 за мегаватт-час в Норвегии до € 198,29 за мегаватт-час в Чешской Республике».
Поскольку энергетика обеспечивает базовые потребности людей, она никогда не станет бизнесом в чистом виде, присутствие государства в качестве распределителя бонусов неизбежно. В том же отчете CEER говорится, что в 2016 и 2017 годах в среднем плата за энергию от генераторов на ВИЭ составляла соответственно 13% и 14% от всех расходов домохозяйств на электроэнергию.
Для атомных проектов, как отмечает S&P, используются иные формы господдержки: «Многие проекты строительства АЭС в развивающихся странах финансируются государственными банками посредством межправительственных займов, иногда — посредством прямых вливаний в капитал или предоставления государственных гарантий. Например, Россия предоставила займы Белоруссии, Венгрии, Индии и Бангладеш на финансирование строительства АЭС российскими компаниями […] В Китае и России основное финансовое бремя ложится на правительство, а не на операторов АЭС».
ТЕХНОЛОГИИ
TCM NC: настройка процессов
В АСЭ завершился большой подготовительный этап внедрения отраслевой системы управления сроками и стоимостью проектов сооружения АЭС Total Cost Management Nuclear Construction (TCM NC). Система разрабатывается Отраслевым центром капитального строительства (ОЦКС) Росатома совместно с Международной ассоциацией развития стоимостного инжиниринга (ААСЕ International). В 2019 году готовилась к вводу в опытно-промышленную эксплуатацию информационная система TCM NC, параллельно велась проработка практического применения инструментов TCM NC на пилотных площадках.
«Суть внедрения TCM NC мы видим в том, чтобы оптимизировать процессы управления проектами сооружения АЭС, развить компетенции сотрудников АСЭ и как можно быстрее внедрить ИТ-решения, позволяющие повысить эффективность управления сроками и стоимостью сооружения АЭС», — говорит вице-президент АО ИК «АСЭ» по капитальному строительству, куратор внедрения программы Николай Виханский. По его словам, в рамках настройки TCM NC меняются внутренние процессы планирования, реализации и контроля проектов строительства АЭС. Самое сложное — прочно закрепить у сотрудников новые аспекты корпоративной культуры, основанные на принципах стоимостного инжиниринга, то есть четкого отслеживания контроля затрат", — сказал Н. Виханский.
Специалисты дивизиона уже ведут мониторинг цен строительных ресурсов в Египте, Венгрии и Узбекистане. Кроме того, была проведена оценка стоимости проектов: АЭС «Руппур» — по III классу, узбекской АЭС — по IV классу, а по проекту «Эль-Дабаа» — экспресс-оценка IV класса на основе объекта-аналога, причем сразу в информационной системе.
Специалисты дивизиона уже ведут мониторинг цен строительных ресурсов в Египте, Венгрии и Узбекистане. Кроме того, была проведена оценка стоимости проектов: АЭС «Руппур» — по III классу, узбекской АЭС — по IV классу, а по проекту «Эль-Дабаа» — экспресс-оценка IV класса на основе объекта-аналога, причем сразу в информационной системе.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ #9_2019