Политический треугольник: инвестиции, технологии и ревность
В МИРЕ / #4_2020
Текст: Татьяна ДАНИЛОВА / Фото: TASS, Edfenergy.com
На фото: площадка сооружения двухблочной АЭС «Хинкли Пойнт С» в графстве Сомерсет, Великобритания
США и внутренняя оппозиция Великобритании оказывают давление на британское правительство: они призывают власти отказаться от китайских инвестиций в новое атомное строительство, а также от атомных и телекоммуникационных технологий КНР.
Завязка событий, происходящих вокруг британского нового атомного строительства, имела место в 2014 году, когда премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон встретился с тогдашним премьер-министром Китая Ли Кэцяном. На этой встрече были согласованы все подробности финансового и иного участия Китая в британском атомном строительстве, подтвержденные соглашением 2015 года во время государственного визита Си Цзиньпина в Лондон.
Великобритания разработала свою новую ядерную программу 10 лет назад, предполагая, что строительство будет финансировать частный сектор. Уже тогда Великобритания ставила ядерную энергетику в центр своей низкоуглеродной энергетической политики, в отличие от Германии и ее последователей в Еврозоне, после аварии на «Фукусиме‑1» решивших отказаться от ядерной энергетики. Инвесторов, однако же, не предвиделось. Более того: после 2011 года ядерные проекты Британии покинули те немногие компании, которые до этого были согласны вкладываться в атомную энергетику.
Геополитическому противнику в 2014—2015 годах в Лондоне развернули «красную дорожку», поскольку Китай, помимо щедрых инвестиций в другие отрасли, пообещал взять на себя треть финансирования «зависшего» проекта АЭС «Хинкли Пойнт С» в Сомерсете, что в Юго-Западной Англии. Согласно этому проекту стоимостью $ 26 млрд, ведущий подрядчик, французский энергогигант EDF с первоначальной долей 66,5%, должен построить два реактора EPR (поколения III) мощностью 1600 МВт каждый. Проект долго откладывался, поскольку инвесторы, реальные и потенциальные, один за другим отворачивались от уникальной возможности обеспечить своими вложениями 7% энергопотребления Британии по фантастической цене £92,5 ($ 120,4) за мегаватт-час в течение 35 лет. Все это время будет действовать так называемый контракт на разницу цен. Средняя оптовая цена электроэнергии в Британии в те дни составляла около £48 за мегаватт-час.
Согласно подписанному в октябре 2015 года договору, государственная китайская корпорация General Nuclear Corporation (CGN) обязалась профинансировать £6 млрд, то есть 33,5% стоимости проекта, а французская EDF — остальные 66,5%. Одновременно было подписано соглашение о партнерстве по развитию атомных электростанций в Сайзуэлле, на восточном побережье Саффолка, и в Брадуэлле (Эссекс) на юго-востоке Англии. Проект «Сайзуэлл С» почти идентичен проекту «Хинкли Пойнт С». Два реактора EPR на АЭС «Сайзуэлл» общей мощностью 3,2 ГВт обойдутся в $ 21 млрд, то есть на 20% дешевле своего предшественника. Их будут строить EDF Energy и китайская China General Nuclear Power Group (CGN).
Великобритания разработала свою новую ядерную программу 10 лет назад, предполагая, что строительство будет финансировать частный сектор. Уже тогда Великобритания ставила ядерную энергетику в центр своей низкоуглеродной энергетической политики, в отличие от Германии и ее последователей в Еврозоне, после аварии на «Фукусиме‑1» решивших отказаться от ядерной энергетики. Инвесторов, однако же, не предвиделось. Более того: после 2011 года ядерные проекты Британии покинули те немногие компании, которые до этого были согласны вкладываться в атомную энергетику.
Геополитическому противнику в 2014—2015 годах в Лондоне развернули «красную дорожку», поскольку Китай, помимо щедрых инвестиций в другие отрасли, пообещал взять на себя треть финансирования «зависшего» проекта АЭС «Хинкли Пойнт С» в Сомерсете, что в Юго-Западной Англии. Согласно этому проекту стоимостью $ 26 млрд, ведущий подрядчик, французский энергогигант EDF с первоначальной долей 66,5%, должен построить два реактора EPR (поколения III) мощностью 1600 МВт каждый. Проект долго откладывался, поскольку инвесторы, реальные и потенциальные, один за другим отворачивались от уникальной возможности обеспечить своими вложениями 7% энергопотребления Британии по фантастической цене £92,5 ($ 120,4) за мегаватт-час в течение 35 лет. Все это время будет действовать так называемый контракт на разницу цен. Средняя оптовая цена электроэнергии в Британии в те дни составляла около £48 за мегаватт-час.
Согласно подписанному в октябре 2015 года договору, государственная китайская корпорация General Nuclear Corporation (CGN) обязалась профинансировать £6 млрд, то есть 33,5% стоимости проекта, а французская EDF — остальные 66,5%. Одновременно было подписано соглашение о партнерстве по развитию атомных электростанций в Сайзуэлле, на восточном побережье Саффолка, и в Брадуэлле (Эссекс) на юго-востоке Англии. Проект «Сайзуэлл С» почти идентичен проекту «Хинкли Пойнт С». Два реактора EPR на АЭС «Сайзуэлл» общей мощностью 3,2 ГВт обойдутся в $ 21 млрд, то есть на 20% дешевле своего предшественника. Их будут строить EDF Energy и китайская China General Nuclear Power Group (CGN).
Щедрый кредитор, отчаявшийся заемщик
Бегство инвесторов из программы гражданского ядерного строительства заставило Британию обратиться к Китаю, который в мире больших технологических проектов ныне играет роль «кредитора последней инстанции». Китайские госкомпании включились в борьбу за участие в британских планах нового атомного строительства, когда возникли трудности с привлечением частного финансирования. Германский энергоконцерн RWE отменил планы строительства в Великобритании в 2012 году (Германия пришла к постепенному отказу от атомной энергетики после аварии на АЭС «Фукусима‑1»). Тогда же RWE выставил на аукцион свою площадку Уилфа в уэльском Англси. Двое участников торгов: французская Areva и Westinghouse, тогда принадлежавший Toshiba, — получили поддержку китайских государственных компаний. Великобритания подтвердила, что они могут участвовать в проекте в качестве миноритарных инвесторов. Тем не менее проект АЭС «Уилфа» в итоге достался японской компании Hitachi, которая недавно законсервировала его, так как не смогла обеспечить финансирование.
Способность CGN выходить за рамки миноритарных инвестиций — часть политики, которую в Лондоне называют «вход с последующим расширением». Этот метод ведет начало от соглашения 2014 года между Великобританией и Китаем. В коммюнике встречи 2014 года не только приветствовалось участие Китая в качестве миноритарного инвестора в проекте «Хинкли Пойнт C», возглавляемом французским EDF, но и одобрялось «более широкое участие в программе нового атомного строительства Великобритании». Далее говорилось, что это участие может включать «потенциальное развертывание китайских реакторных технологий в Великобритании». Самым горячим энтузиастом этой политики был Джордж Осборн, тогдашний канцлер казначейства, то есть министр финансов Великобритании. Сейчас, правда, он отрицает такую свою позицию.
Китайская сторона как кредитор не склонна к благотворительности. Чем хуже ситуация у заемщика, тем жестче условия, в том числе те, о которых в иной ситуации не могло бы идти речи. Щедрость китайской стороны становится понятной с учетом того, что условием финансирования новых атомных строек стало согласие Британии на строительство компанией CGN на площадке АЭС «Брадуэлл» китайского реактора поколения III Hualong One, или HPR1000. Трехконтурный реактор с двойной защитной оболочкой и комбинированной активно-пассивной системой безопасности — усовершенствованная и объединенная версия проектов CPR‑1000 и ACPR‑1000 (CGN), а также проекта АСР‑1000 (CNNC). В феврале 2020 года британское ведомство по ядерному регулированию завершило третий этап общей оценки конструкции (GDA) проекта HPR1000. На четвертом, заключительном этапе в работе примет участие потенциальный получатель лицензии на строительство и эксплуатацию китайского реактора на площадке «Брадуэлл Б» — компания Bradwell Power Generation.
Решение опереться на ядерные технологии Китая стало настоящим испытанием для политиков Британии.
Бегство инвесторов из программы гражданского ядерного строительства заставило Британию обратиться к Китаю, который в мире больших технологических проектов ныне играет роль «кредитора последней инстанции». Китайские госкомпании включились в борьбу за участие в британских планах нового атомного строительства, когда возникли трудности с привлечением частного финансирования. Германский энергоконцерн RWE отменил планы строительства в Великобритании в 2012 году (Германия пришла к постепенному отказу от атомной энергетики после аварии на АЭС «Фукусима‑1»). Тогда же RWE выставил на аукцион свою площадку Уилфа в уэльском Англси. Двое участников торгов: французская Areva и Westinghouse, тогда принадлежавший Toshiba, — получили поддержку китайских государственных компаний. Великобритания подтвердила, что они могут участвовать в проекте в качестве миноритарных инвесторов. Тем не менее проект АЭС «Уилфа» в итоге достался японской компании Hitachi, которая недавно законсервировала его, так как не смогла обеспечить финансирование.
Способность CGN выходить за рамки миноритарных инвестиций — часть политики, которую в Лондоне называют «вход с последующим расширением». Этот метод ведет начало от соглашения 2014 года между Великобританией и Китаем. В коммюнике встречи 2014 года не только приветствовалось участие Китая в качестве миноритарного инвестора в проекте «Хинкли Пойнт C», возглавляемом французским EDF, но и одобрялось «более широкое участие в программе нового атомного строительства Великобритании». Далее говорилось, что это участие может включать «потенциальное развертывание китайских реакторных технологий в Великобритании». Самым горячим энтузиастом этой политики был Джордж Осборн, тогдашний канцлер казначейства, то есть министр финансов Великобритании. Сейчас, правда, он отрицает такую свою позицию.
Китайская сторона как кредитор не склонна к благотворительности. Чем хуже ситуация у заемщика, тем жестче условия, в том числе те, о которых в иной ситуации не могло бы идти речи. Щедрость китайской стороны становится понятной с учетом того, что условием финансирования новых атомных строек стало согласие Британии на строительство компанией CGN на площадке АЭС «Брадуэлл» китайского реактора поколения III Hualong One, или HPR1000. Трехконтурный реактор с двойной защитной оболочкой и комбинированной активно-пассивной системой безопасности — усовершенствованная и объединенная версия проектов CPR‑1000 и ACPR‑1000 (CGN), а также проекта АСР‑1000 (CNNC). В феврале 2020 года британское ведомство по ядерному регулированию завершило третий этап общей оценки конструкции (GDA) проекта HPR1000. На четвертом, заключительном этапе в работе примет участие потенциальный получатель лицензии на строительство и эксплуатацию китайского реактора на площадке «Брадуэлл Б» — компания Bradwell Power Generation.
Решение опереться на ядерные технологии Китая стало настоящим испытанием для политиков Британии.
Опасения, осмотрительность и обязательства
Британская общественность заговорила о «соображениях безопасности» и об угрозах, которые несет участие Китая в «чувствительной инфраструктуре». Особенно громко эти сомнения зазвучали в начале 2019 года, когда в США и в Европе китайские инвестиции стали рассматривать критически и не слишком доброжелательно. Тем больше удивления вызвала готовность правительства Британии разрешить CGN участвовать в британской программе атомной энергетики.
В октябре 2018 года заместитель госсекретаря по нераспространению и международной безопасности США Кристофер Эшли Форд публично предостерег Великобританию от партнерства с CGN. Он заявил: у Вашингтона есть доказательства того, что китайцы присваивают гражданские технологии, чтобы использовать их для военных нужд. Совсем недавно тревога из-за китайской телекоммуникационной компании Huawei, угрожавшей кибербезопасности США, породила призывы к британскому правительству отказаться от тесных связей с китайцами в энергетике. Но государственная политика Британии, требующая, чтобы ядерные проекты исполнялись их разработчиками, а также обязательства, данные китайским инвесторам правительством Д. Кэмерона в 2014 году, делают перемену правительственного курса невозможной.
«Разумеется, — сказал один из посвященных в ход дел источников Financial Times, — государство всегда может дать задний ход. Но изменение правил игры под прикрытием фигового листка „забот о безопасности“ будет иметь крупные и неприятные последствия для отношений двух стран. В Пекине справедливо сочтут это актом недобросовестности».
Упомянутый выше «вход с последующим расширением» — это своего рода торг: если ты сделаешь А, я дам тебе Б. К CGN обратились с просьбой о финансовой поддержке «Хинкли Пойнт С» и получили согласие. На просьбу о такой же поддержке проекта EDF на АЭС «Сайзуэлл С» китайцы снова ответили согласием. В обмен они получили площадку в Брадуэлле, а британские регуляторы занялись рассмотрением проекта китайского реактора HPR1000. Обе стороны приняли на себя серьезные обязательства, исчисляемые десятками миллиардов долларов, фунтов или евро. Так что с учетом величины инвестируемых сумм и юридического принципа законных ожиданий правительственные соглашения об участии китайских компаний в британском атомном строительстве, как полагают некоторые британские юристы, превращаются в подлежащий исполнению контракт.
К тому же в 2016 году только что вступившая в должность премьера Тереза Мэй приказала провести официальную проверку безопасности и надежности сделки по «Хинкли Пойнт С». Результат проверки оказался положительным, и миноритарный пакет CGN был одобрен при условии, что у EDF останется большинство акций. Надо отметить, что CGN охотно шла на компромиссы с правительством и регуляторами. К примеру, китайская госкомпания заявила о готовности отказаться от эксплуатации АЭС «Брадуэлл» напрямую. Также CGN вступила в партнерство по системам управления — "центральной нервной системе" станции — с британской группой Rolls-Royce. Решение понятное: заручиться политической поддержкой группы Rolls-Royce было особенно полезно в сложившейся ситуации.
А ситуация сложилась деликатная: аргументы против сделки разнообразны, от стратегических до практических. Одни поражаются тому, что независимая ядерная военная держава допускает потенциального врага к своим ядерным технологиям. Другие беспокоятся о поставках топлива и компонентов, а также о том, чтó будет, когда завершится срок эксплуатации реакторов. Третьи полагают, что риски безопасности — вопрос в данном случае чисто психологический и куда менее острый, чем безопасность телекоммуникационных сетей. Бывший министр энергетики Британии Эд Дейви комментировал это так: «Станцию нельзя переместить физически, она закрыта от внешнего мира, а независимый регулятор наблюдает за каждым аспектом работы и имеет полные права доступа». С этой точки зрения проблемы безопасности покрываются преимуществами, позволяющими Пекину финансировать строительство, и необходимостью сохранить гармоничные торговые отношения с Великобританией.
Все эти соображения, по идее, будут приняты во внимание при финальном рассмотрении сделки на подкомитете Совета национальной безопасности Великобритании.
Критика участия CGN в производстве электроэнергии в Британии началась еще при правительстве Д. Кэмерона, чья политика по привлечению китайских инвестиций получила название «Операция „Коутоу“» («Hизкопоклонство»). Уже сегодня ясно, что роль CGN не ограничивается финансированием. Критики указывают, что на площадке «Хинкли Пойнт С» находится около 150 китайских инженеров. Доля CGN в проекте «Сайзуэлл» окончательно еще не определена, но китайская госкомпания уже согласилась приобрести 80-процентную долю в проекте АЭС «Брадуэлл», где она хочет построить два собственных реактора HPR1000. Отраслевые эксперты утверждают, что хотя «Хинкли», «Сайзуэлл» и «Брадуэлл» могли бы поставлять по меньшей мере пятую часть всей вырабатываемой в Британии электроэнергии, никто не доказал, что они действительно необходимы. Цены на другие виды электроэнергии резко упали, а потребление снизилось.
Поэтому не меньший риск для CGN заключается в вероятном ослаблении аппетитов Британии к строительству большого числа новых реакторов и в отсутствии конкуренции среди разработчиков. Летом 2018 года Национальная комиссия по инфраструктуре предостерегла от спешки и вместо поддержки большего количества атомных станций предложила согласовать до 2025 года всего одну, чтобы не снижать ставки на ВИЭ. EDF лоббировала в правительстве новую форму финансирования атомной энергетики — так называемую регулируемую модель ключевых активов. Согласно этой модели, потребители начинают платить уже на этапе строительства, что помогает снизить стоимость проекта и потенциально деблокирует сектор частных инвестиций.
Тем временем CGN, отказываясь комментировать свою деятельность в Великобритании, продолжает активно инвестировать в эту страну. Общая сумма инвестиций уже составила £2,7 млрд. Не будет ошибкой сказать, что китайцы рассматривают британские сделки как стратегический императив и, похоже, намерены сделать все возможное, чтобы они состоялись.
Британская общественность заговорила о «соображениях безопасности» и об угрозах, которые несет участие Китая в «чувствительной инфраструктуре». Особенно громко эти сомнения зазвучали в начале 2019 года, когда в США и в Европе китайские инвестиции стали рассматривать критически и не слишком доброжелательно. Тем больше удивления вызвала готовность правительства Британии разрешить CGN участвовать в британской программе атомной энергетики.
В октябре 2018 года заместитель госсекретаря по нераспространению и международной безопасности США Кристофер Эшли Форд публично предостерег Великобританию от партнерства с CGN. Он заявил: у Вашингтона есть доказательства того, что китайцы присваивают гражданские технологии, чтобы использовать их для военных нужд. Совсем недавно тревога из-за китайской телекоммуникационной компании Huawei, угрожавшей кибербезопасности США, породила призывы к британскому правительству отказаться от тесных связей с китайцами в энергетике. Но государственная политика Британии, требующая, чтобы ядерные проекты исполнялись их разработчиками, а также обязательства, данные китайским инвесторам правительством Д. Кэмерона в 2014 году, делают перемену правительственного курса невозможной.
«Разумеется, — сказал один из посвященных в ход дел источников Financial Times, — государство всегда может дать задний ход. Но изменение правил игры под прикрытием фигового листка „забот о безопасности“ будет иметь крупные и неприятные последствия для отношений двух стран. В Пекине справедливо сочтут это актом недобросовестности».
Упомянутый выше «вход с последующим расширением» — это своего рода торг: если ты сделаешь А, я дам тебе Б. К CGN обратились с просьбой о финансовой поддержке «Хинкли Пойнт С» и получили согласие. На просьбу о такой же поддержке проекта EDF на АЭС «Сайзуэлл С» китайцы снова ответили согласием. В обмен они получили площадку в Брадуэлле, а британские регуляторы занялись рассмотрением проекта китайского реактора HPR1000. Обе стороны приняли на себя серьезные обязательства, исчисляемые десятками миллиардов долларов, фунтов или евро. Так что с учетом величины инвестируемых сумм и юридического принципа законных ожиданий правительственные соглашения об участии китайских компаний в британском атомном строительстве, как полагают некоторые британские юристы, превращаются в подлежащий исполнению контракт.
К тому же в 2016 году только что вступившая в должность премьера Тереза Мэй приказала провести официальную проверку безопасности и надежности сделки по «Хинкли Пойнт С». Результат проверки оказался положительным, и миноритарный пакет CGN был одобрен при условии, что у EDF останется большинство акций. Надо отметить, что CGN охотно шла на компромиссы с правительством и регуляторами. К примеру, китайская госкомпания заявила о готовности отказаться от эксплуатации АЭС «Брадуэлл» напрямую. Также CGN вступила в партнерство по системам управления — "центральной нервной системе" станции — с британской группой Rolls-Royce. Решение понятное: заручиться политической поддержкой группы Rolls-Royce было особенно полезно в сложившейся ситуации.
А ситуация сложилась деликатная: аргументы против сделки разнообразны, от стратегических до практических. Одни поражаются тому, что независимая ядерная военная держава допускает потенциального врага к своим ядерным технологиям. Другие беспокоятся о поставках топлива и компонентов, а также о том, чтó будет, когда завершится срок эксплуатации реакторов. Третьи полагают, что риски безопасности — вопрос в данном случае чисто психологический и куда менее острый, чем безопасность телекоммуникационных сетей. Бывший министр энергетики Британии Эд Дейви комментировал это так: «Станцию нельзя переместить физически, она закрыта от внешнего мира, а независимый регулятор наблюдает за каждым аспектом работы и имеет полные права доступа». С этой точки зрения проблемы безопасности покрываются преимуществами, позволяющими Пекину финансировать строительство, и необходимостью сохранить гармоничные торговые отношения с Великобританией.
Все эти соображения, по идее, будут приняты во внимание при финальном рассмотрении сделки на подкомитете Совета национальной безопасности Великобритании.
Критика участия CGN в производстве электроэнергии в Британии началась еще при правительстве Д. Кэмерона, чья политика по привлечению китайских инвестиций получила название «Операция „Коутоу“» («Hизкопоклонство»). Уже сегодня ясно, что роль CGN не ограничивается финансированием. Критики указывают, что на площадке «Хинкли Пойнт С» находится около 150 китайских инженеров. Доля CGN в проекте «Сайзуэлл» окончательно еще не определена, но китайская госкомпания уже согласилась приобрести 80-процентную долю в проекте АЭС «Брадуэлл», где она хочет построить два собственных реактора HPR1000. Отраслевые эксперты утверждают, что хотя «Хинкли», «Сайзуэлл» и «Брадуэлл» могли бы поставлять по меньшей мере пятую часть всей вырабатываемой в Британии электроэнергии, никто не доказал, что они действительно необходимы. Цены на другие виды электроэнергии резко упали, а потребление снизилось.
Поэтому не меньший риск для CGN заключается в вероятном ослаблении аппетитов Британии к строительству большого числа новых реакторов и в отсутствии конкуренции среди разработчиков. Летом 2018 года Национальная комиссия по инфраструктуре предостерегла от спешки и вместо поддержки большего количества атомных станций предложила согласовать до 2025 года всего одну, чтобы не снижать ставки на ВИЭ. EDF лоббировала в правительстве новую форму финансирования атомной энергетики — так называемую регулируемую модель ключевых активов. Согласно этой модели, потребители начинают платить уже на этапе строительства, что помогает снизить стоимость проекта и потенциально деблокирует сектор частных инвестиций.
Тем временем CGN, отказываясь комментировать свою деятельность в Великобритании, продолжает активно инвестировать в эту страну. Общая сумма инвестиций уже составила £2,7 млрд. Не будет ошибкой сказать, что китайцы рассматривают британские сделки как стратегический императив и, похоже, намерены сделать все возможное, чтобы они состоялись.
Битва за Британию
Как бы хорошо ни шли дела с китайскими инвестициями в строительство британских атомных станций, торговая война между США и КНР не утихает. В связи с этим американцы жестко давят на обе стороны проекта. Стремление США расширить экспортные ограничения еще больше усиливает давление со стороны администрации Дональда Трампа на Великобританию в связи с ее отношениями с китайскими компаниями, включая Huawei и CGN, которые администрация Д. Трампа считает представляющими угрозу национальной безопасности. Выше упоминалось о предостережении заместителя госсекретаря США от сотрудничества Великобритании с CGN. Оказалось, что это лишь начало.
В августе 2019 года министерство торговли США наряду с телекоммуникационным гигантом Huawei занесло в «черный список» CGN и три ее дочерние компании, обвинив их в краже американских технологий для военного использования. Это фактически запрещает американским компаниям поставки для CGN — разве что те получат лицензии, которые предоставляются исключительно редко. В данном случае в лицензиях отказано заранее: министерство заявило о принятии «презумпции отказа» в продаже новых и продлении действующих лицензий на поставки для CGN из-за обвинения компании в 2016 году в сговоре с целью кражи ядерной технологии США.
В мае 2020 года все тот же К. Форд вновь выступил с предупреждением, что CGN тесно связана с вооруженными силами коммунистического режима Китая. К. Форд заявил, что Китай использует украденные на Западе технологии для строительства ядерных энергетических реакторов и для помощи своему флоту в разработке подводных лодок с баллистическими ракетами следующего поколения. По его словам, еще страшнее любое участие CGN в британской энергетике. «Китай не стесняется использовать экономические рычаги в качестве политического инструмента, — заявил К. Форд. — Если Британия попадет в зависимость от CGN, добавил он, Китай сможет грозить ей, держа палец на выключателе, и это может стать очень мощным инструментом влияния».
Для амбициозного американского чиновника вмешательство в политические решения союзника — крайне необычный поступок. Такой шаг показывает, насколько серьезно администрация Д. Трампа намерена ограничить экономическую и политическую активность Китая. Ранее в этом году госсекретарь США Майк Помпео заявил, что Huawei несет «реальный риск», и добавил, а вернее, пригрозил, что Вашингтон оценит последствия обмена разведданными с Лондоном, намекнув на возможные утечки.
Опасения К. Форда разделяют многие высокопоставленные лица Британии. К примеру, бывший глава MI‑6 Ричард Дирлоу: «Наши отношения с Китаем нуждаются в стратегическом переосмыслении. В том числе все, что имеет отношение к критической национальной инфраструктуре. Мы должны приостановить решения, которые позволят Китаю стать частью нашей ядерной промышленности». Другой политик, бывший министр по Brexit Дэвид Дэвис, указал, что непослушание Вашингтону и продолжение сотрудничества с CGN ставит под угрозу особые отношения Британии с США.
Давление США заметно и в других направлениях. Администрация Трампа принуждает японскую Hitachi не продавать Китаю проект атомной станции в Англси. 28 июня Hitachi заявила, что у нее нет планов продавать Китаю свой проект и что в сентябре совет японского конгломерата примет решение о том, что вообще с ним делать.
Дальше — больше: 10 июня 2020 года М. Помпео заявил, что Британии следует наконец выбрать сторону, имея в виду рост геополитической напряженности между западными странами и Китаем. Обвиняя Пекин в «тактике принуждения и запугивания», американский дипломат заявил, что Америка «готова помочь друзьям в Великобритании в любых нуждах», от строительства АЭС до разработки технологии 5G, свободной от китайского влияния.
Кампания критики Китая только начинается. Новая «империя зла» якобы пыталась скрыть истинные масштабы вспышки коронавируса, навязывает Гонконгу закон о безопасности, идет в Арктику, инвестирует в критическую инфраструктуру Европы, работает в киберпространстве, пытается использовать китайский бизнес британского банка HSBC в качестве «политического рычага» против возможного отзыва Британией соглашения по Huawei… М. Помпео не сообщил никаких подробностей о предполагаемом давлении на HSBC, а сам банк отказался комментировать заявление госсекретаря. Тем не менее семя злословия посеяно и прорастает.
Однако технический директор телекоммуникационной компании Vodafone UK Скотт Петти заявил, что, если правительство удалит Huawei из телекоммуникационной инфраструктуры, надеждам Великобритании на мировое лидерство в технологии 5G будет нанесен смертельный удар. Питер Рикеттс, бывший советник по национальной безопасности Великобритании, заявил, что Британия должна принимать решения по национальной безопасности «спокойно, в свете собственных национальных интересов».
Как бы хорошо ни шли дела с китайскими инвестициями в строительство британских атомных станций, торговая война между США и КНР не утихает. В связи с этим американцы жестко давят на обе стороны проекта. Стремление США расширить экспортные ограничения еще больше усиливает давление со стороны администрации Дональда Трампа на Великобританию в связи с ее отношениями с китайскими компаниями, включая Huawei и CGN, которые администрация Д. Трампа считает представляющими угрозу национальной безопасности. Выше упоминалось о предостережении заместителя госсекретаря США от сотрудничества Великобритании с CGN. Оказалось, что это лишь начало.
В августе 2019 года министерство торговли США наряду с телекоммуникационным гигантом Huawei занесло в «черный список» CGN и три ее дочерние компании, обвинив их в краже американских технологий для военного использования. Это фактически запрещает американским компаниям поставки для CGN — разве что те получат лицензии, которые предоставляются исключительно редко. В данном случае в лицензиях отказано заранее: министерство заявило о принятии «презумпции отказа» в продаже новых и продлении действующих лицензий на поставки для CGN из-за обвинения компании в 2016 году в сговоре с целью кражи ядерной технологии США.
В мае 2020 года все тот же К. Форд вновь выступил с предупреждением, что CGN тесно связана с вооруженными силами коммунистического режима Китая. К. Форд заявил, что Китай использует украденные на Западе технологии для строительства ядерных энергетических реакторов и для помощи своему флоту в разработке подводных лодок с баллистическими ракетами следующего поколения. По его словам, еще страшнее любое участие CGN в британской энергетике. «Китай не стесняется использовать экономические рычаги в качестве политического инструмента, — заявил К. Форд. — Если Британия попадет в зависимость от CGN, добавил он, Китай сможет грозить ей, держа палец на выключателе, и это может стать очень мощным инструментом влияния».
Для амбициозного американского чиновника вмешательство в политические решения союзника — крайне необычный поступок. Такой шаг показывает, насколько серьезно администрация Д. Трампа намерена ограничить экономическую и политическую активность Китая. Ранее в этом году госсекретарь США Майк Помпео заявил, что Huawei несет «реальный риск», и добавил, а вернее, пригрозил, что Вашингтон оценит последствия обмена разведданными с Лондоном, намекнув на возможные утечки.
Опасения К. Форда разделяют многие высокопоставленные лица Британии. К примеру, бывший глава MI‑6 Ричард Дирлоу: «Наши отношения с Китаем нуждаются в стратегическом переосмыслении. В том числе все, что имеет отношение к критической национальной инфраструктуре. Мы должны приостановить решения, которые позволят Китаю стать частью нашей ядерной промышленности». Другой политик, бывший министр по Brexit Дэвид Дэвис, указал, что непослушание Вашингтону и продолжение сотрудничества с CGN ставит под угрозу особые отношения Британии с США.
Давление США заметно и в других направлениях. Администрация Трампа принуждает японскую Hitachi не продавать Китаю проект атомной станции в Англси. 28 июня Hitachi заявила, что у нее нет планов продавать Китаю свой проект и что в сентябре совет японского конгломерата примет решение о том, что вообще с ним делать.
Дальше — больше: 10 июня 2020 года М. Помпео заявил, что Британии следует наконец выбрать сторону, имея в виду рост геополитической напряженности между западными странами и Китаем. Обвиняя Пекин в «тактике принуждения и запугивания», американский дипломат заявил, что Америка «готова помочь друзьям в Великобритании в любых нуждах», от строительства АЭС до разработки технологии 5G, свободной от китайского влияния.
Кампания критики Китая только начинается. Новая «империя зла» якобы пыталась скрыть истинные масштабы вспышки коронавируса, навязывает Гонконгу закон о безопасности, идет в Арктику, инвестирует в критическую инфраструктуру Европы, работает в киберпространстве, пытается использовать китайский бизнес британского банка HSBC в качестве «политического рычага» против возможного отзыва Британией соглашения по Huawei… М. Помпео не сообщил никаких подробностей о предполагаемом давлении на HSBC, а сам банк отказался комментировать заявление госсекретаря. Тем не менее семя злословия посеяно и прорастает.
Однако технический директор телекоммуникационной компании Vodafone UK Скотт Петти заявил, что, если правительство удалит Huawei из телекоммуникационной инфраструктуры, надеждам Великобритании на мировое лидерство в технологии 5G будет нанесен смертельный удар. Питер Рикеттс, бывший советник по национальной безопасности Великобритании, заявил, что Британия должна принимать решения по национальной безопасности «спокойно, в свете собственных национальных интересов».
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ #4_2020