Уран на будущее
БИЗНЕС / #3_2021
Текст: Ирина ДОРОХОВА / Фото: kazatomprom.kzф
Главным событием I квартала и апреля 2021 года на урановом рынке стали неожиданные покупки урана геологоразведочными компаниями. Попробуем разобраться, зачем им уран и как это событие может повлиять на урановый рынок.
«Несколько юниорных урановых компаний подняли деньги, чтобы приобрести уран, включая $ 86 млн, пришедшихся на Denison (Denison Mines — Прим. ред.), $ 31 млн — на Uranium Energy Corporation и $ 46 млн — на Boss Energy. Peninsula Energy и enCore Energy также купили уран. В то же время Uranium Participation Corporation подняла $ 70 млн на приобретение урана. Наконец, Uranium Royalty Corp анонсировала сделку по покупке в общей сложности примерно на $ 25 млн. Ожидается, что чистый доход от привлечения финансирования будет использован на приобретение U3O8, роялти и стримингового дохода, а также на пополнение оборотного капитала. К концу апреля этого года юниорные урановые компании и финансовые фонды приобрели примерно 10,5 млн фунтов U3O8», — говорится в «Обсуждении и анализе менеджмента» — документе, который канадская Cameco выпустила в рамках отчетности за I квартал 2021 года.
Первая категория покупателей — разведочные (юниорные) компании.
Покупки физического урана — нетипичное поведение для юниорных компаний в секторе добычи полезных ископаемых. Суть их бизнеса заключается в том, чтобы найти ранее неизвестный (недоразведанный, недооцененный) объект, доразведать его, раскрыв потенциал, в идеале — найти крупное месторождение, а затем продать его крупной компании (обычный вариант) либо самим стать добывающей компанией (вариант более редкий, но встречающийся). Покупать физический металл юниорной компании незачем: у нее нет обязательств по поставкам, так как нет добывающего предприятия. Тогда зачем уран?
Канадская Denison Mines планирует использовать 2,5 млн фунтов желтого кека «в качестве долгосрочной инвестиции, предназначенной для поддержки финансирования развития и/или строительства проекта Wheeler River».
Для аналогичных целей купила уран и американская UEC. «Покупка физического урана обеспечит достижение трех целей: 1) улучшит баланс компании, так как цены на уран растут; 2) обеспечит стратегический запас в поддержку будущих переговоров с энергокомпаниями, который может дополнить производство и увеличить денежный поток; 3) повысит готовность производственных мощностей в Техасе и Вайоминге, чтобы соответствовать особым возможностям для урана американского происхождения, которые могут спровоцировать повышение цены из-за нехватки урана местного производства».
Подобная логика видна и в действиях австралийской Boss Energy: «Приобретение урана весьма выгодно для Boss, так как обеспечивает бо́льшую гибкость в финансировании и переговорах о поставках; снижает риски перезапуска месторождения Honeymoon — Boss будет уверена в своей способности удовлетворить обязательства по поставкам перед первыми покупателями; имеет стратегическую ценность и потенциал роста для акционеров с учетом сложного прогноза относительно фундаментальных факторов спроса и предложения на урановом рынке».
Покупатели второго типа относятся к финансовому сектору. Это компании, специализирующиеся на покупках физического урана для спекулятивной перепродажи. Сюда же могут относиться и фонды, для которых уран — одна из финансовых идей.
Одна из самых известных на рынке — британская Yellow Cake plc. В мае 2018 года она заключила с «Казатомпромом» контракт на поставку чуть более 3,1 тыс. тонн закиси-окиси на сумму до $ 100 млн на девять лет. Дополнительно в феврале 2021 года Yellow Cake приобрела у «Казатомпрома» опцион на покупку 3,45 млн фунтов (1328 тонн) закиси-окиси по $ 28,95 за фунт на общую сумму $ 100 млн. Yellow Cake реализовала опцион, поставки пройдут с апреля по август 2021 года.
Еще один пример — Uranium Participation Corporation (UPC). Это публичная канадская компания, с 2005 года специализирующаяся на покупках закиси-окиси и гексафторида. В апреле 2021 года она договорилась со Sprott Asset Management (дочка канадской Sprott Inc., одной из старейших управляющих компаний, специализирующихся на финансировании в горнодобывающем секторе) о фактическом вхождении во вновь созданный Sprott Physical Uranium Trust. Управлять им будет Sprott Asset Management, акционеры UPC станут владельцами паев траста. Вскоре после сделки UPC объявила о допэмиссии в пользу нескольких финансовых структур на $ 70 млн. На них UPC пообещала купить новые порции урановой продукции.
Uranium Royalty Corp в марте 2021 года реализовала приобретенный у Yellow Cake опцион на покупку примерно 348,1 тыс. фунтов закиси-окиси по $ 28,73 за фунт. Казалось бы, с учетом цены февральской покупки сделка для Yellow Cake не очень выгодная, разница составляет лишь неполные $ 77 тыс. Но надо помнить, что уран, купленный у «Казатомпрома» в 2018 году, обошелся Yellow Cake лишь в $ 21,1 за фунт.
Первая категория покупателей — разведочные (юниорные) компании.
Покупки физического урана — нетипичное поведение для юниорных компаний в секторе добычи полезных ископаемых. Суть их бизнеса заключается в том, чтобы найти ранее неизвестный (недоразведанный, недооцененный) объект, доразведать его, раскрыв потенциал, в идеале — найти крупное месторождение, а затем продать его крупной компании (обычный вариант) либо самим стать добывающей компанией (вариант более редкий, но встречающийся). Покупать физический металл юниорной компании незачем: у нее нет обязательств по поставкам, так как нет добывающего предприятия. Тогда зачем уран?
Канадская Denison Mines планирует использовать 2,5 млн фунтов желтого кека «в качестве долгосрочной инвестиции, предназначенной для поддержки финансирования развития и/или строительства проекта Wheeler River».
Для аналогичных целей купила уран и американская UEC. «Покупка физического урана обеспечит достижение трех целей: 1) улучшит баланс компании, так как цены на уран растут; 2) обеспечит стратегический запас в поддержку будущих переговоров с энергокомпаниями, который может дополнить производство и увеличить денежный поток; 3) повысит готовность производственных мощностей в Техасе и Вайоминге, чтобы соответствовать особым возможностям для урана американского происхождения, которые могут спровоцировать повышение цены из-за нехватки урана местного производства».
Подобная логика видна и в действиях австралийской Boss Energy: «Приобретение урана весьма выгодно для Boss, так как обеспечивает бо́льшую гибкость в финансировании и переговорах о поставках; снижает риски перезапуска месторождения Honeymoon — Boss будет уверена в своей способности удовлетворить обязательства по поставкам перед первыми покупателями; имеет стратегическую ценность и потенциал роста для акционеров с учетом сложного прогноза относительно фундаментальных факторов спроса и предложения на урановом рынке».
Покупатели второго типа относятся к финансовому сектору. Это компании, специализирующиеся на покупках физического урана для спекулятивной перепродажи. Сюда же могут относиться и фонды, для которых уран — одна из финансовых идей.
Одна из самых известных на рынке — британская Yellow Cake plc. В мае 2018 года она заключила с «Казатомпромом» контракт на поставку чуть более 3,1 тыс. тонн закиси-окиси на сумму до $ 100 млн на девять лет. Дополнительно в феврале 2021 года Yellow Cake приобрела у «Казатомпрома» опцион на покупку 3,45 млн фунтов (1328 тонн) закиси-окиси по $ 28,95 за фунт на общую сумму $ 100 млн. Yellow Cake реализовала опцион, поставки пройдут с апреля по август 2021 года.
Еще один пример — Uranium Participation Corporation (UPC). Это публичная канадская компания, с 2005 года специализирующаяся на покупках закиси-окиси и гексафторида. В апреле 2021 года она договорилась со Sprott Asset Management (дочка канадской Sprott Inc., одной из старейших управляющих компаний, специализирующихся на финансировании в горнодобывающем секторе) о фактическом вхождении во вновь созданный Sprott Physical Uranium Trust. Управлять им будет Sprott Asset Management, акционеры UPC станут владельцами паев траста. Вскоре после сделки UPC объявила о допэмиссии в пользу нескольких финансовых структур на $ 70 млн. На них UPC пообещала купить новые порции урановой продукции.
Uranium Royalty Corp в марте 2021 года реализовала приобретенный у Yellow Cake опцион на покупку примерно 348,1 тыс. фунтов закиси-окиси по $ 28,73 за фунт. Казалось бы, с учетом цены февральской покупки сделка для Yellow Cake не очень выгодная, разница составляет лишь неполные $ 77 тыс. Но надо помнить, что уран, купленный у «Казатомпрома» в 2018 году, обошелся Yellow Cake лишь в $ 21,1 за фунт.
Роялти на урановом рынке
В данном случае роялти — это право на получение части продукции компании или дохода от продаж этой продукции.
Если, например, юниорная компания продает свой проект крупной компании, та может заплатить деньгами, акциями, а также правом получать долю от объема производства (обычно не больше 2%). В свою очередь, юниорная компания может продать свое право другой компании. Если проект уже продвинулся в своем развитии — получил разрешения, кредит на строительство или начал строиться, то есть снял часть рисков, — такое право стоит дороже. Начал производить — цена максимальна. Компании, работающие с роялти, зарабатывают либо на разнице между покупкой и продажей, либо просто много лет получают доход от продаж физического металла.
Сделки с роялти — обычное дело на рынке золота. Появление компании, специализирующейся на роялти урановых компаний, свидетельствует о повышении интереса финансовых организаций к рынку урана, а также о растущей уверенности в том, что цена на уран будет расти, а урановые рудники — развиваться и приносить доход.
Если, например, юниорная компания продает свой проект крупной компании, та может заплатить деньгами, акциями, а также правом получать долю от объема производства (обычно не больше 2%). В свою очередь, юниорная компания может продать свое право другой компании. Если проект уже продвинулся в своем развитии — получил разрешения, кредит на строительство или начал строиться, то есть снял часть рисков, — такое право стоит дороже. Начал производить — цена максимальна. Компании, работающие с роялти, зарабатывают либо на разнице между покупкой и продажей, либо просто много лет получают доход от продаж физического металла.
Сделки с роялти — обычное дело на рынке золота. Появление компании, специализирующейся на роялти урановых компаний, свидетельствует о повышении интереса финансовых организаций к рынку урана, а также о растущей уверенности в том, что цена на уран будет расти, а урановые рудники — развиваться и приносить доход.
Товарно-инвестиционные особенности урана
Объяснения компаний показывают, что уран в этих сделках — финансовый инструмент. Но с особенностями.
Во-первых, физический уран надо где-то хранить и за хранение платить — своих мощностей у юниорных компаний и инвестфондов нет. Уран — это не слитки золота, которые можно хранить в подвале собственного дома. Для обращения с радиоактивными материалами надо получать разрешения от госорганов.
Также надо платить за организацию допэмиссии, которой оплачивается покупка урана. Для сравнения: из почти $ 108 млн, которые подняла Denison Mines за счет публичного размещения акций, на покупку урана было потрачено $ 74 млн. В идеале цена на уран должна подняться настолько, чтобы перекрыть понесенные затраты и обеспечить маржу. При грубом допущении, что деньги на пополнение оборотного капитала, полученные при допэмиссии, равны желаемой марже, цена на уран должна превысить $ 43,18 за фунт.
Во-вторых, уран — товар со специфической ликвидностью. Это не нефть. У него мало реальных покупателей, и они все давно известны или получают известность задолго до того, как становятся реальными покупателями. Так, официальный старт работ по строительству блоков №№ 3 и 4 «Сюйдапу» был дан в мае 2021 года, а топливный контракт для них был подписан еще в 2019-м. Объем, необходимый для реакторов, можно вычислить по данным открытых источников. Также есть оценки аналитических служб UxC, WNA и т. д. На таком предсказуемом рынке трудно найти обоснования для спекуляций.
Фактор непредсказуемости — это покупатели из финансового сектора: банки, инвестфонды и компании, покупающие уран для последующей перепродажи. В первые четыре месяца 2021 года к ним добавились юниорные компании.
Уран — это очень небольшой рынок. Из-за своего размера он может показывать впечатляющие темпы роста в процентном отношении. Например, с лета 2018 года, когда уран на спотовом рынке стоил около $ 21 за фунт, цена поднялась до нынешних $ 30 за фунт. Это 50% за три года. Но в абсолютных количествах — это лишь $ 10 за фунт. И фунтов сравнительно немного.
По оценкам Red Book‑2021 (издание OECD, посвященное анализу информации о ресурсах, добыче и поставках), мировой объем производства в 2019 году составил 54,224 тыс. тонн урана — это около 141 млн фунтов закиси-окиси. При цене около $ 30 за фунт весь рынок — это примерно $ 4,23 млрд. Но даже этот объем продается не полностью. По данным отчета об операционной деятельности «Казатомпрома» за IV квартал 2020 года, объем транзакций на спотовом рынке составил более 77 млн фунтов закиси-окиси, на долгосрочном — почти 53 млн фунтов. Итог — около 130 млн фунтов. В деньгах при цене $ 30,4 за фунт (среднее арифметическое между долгосрочной ценой — $ 35 за фунт и ценой на спотовом рынке — $ 25,84 за фунт) — $ 3,95 млрд. Для сравнения, примерный объем мирового рынка золота в 2020 году при объеме производства 3, 4 тыс. тонн и средней цене за унцию $ 1769,64 составил около $ 193 млрд.
Объяснения компаний показывают, что уран в этих сделках — финансовый инструмент. Но с особенностями.
Во-первых, физический уран надо где-то хранить и за хранение платить — своих мощностей у юниорных компаний и инвестфондов нет. Уран — это не слитки золота, которые можно хранить в подвале собственного дома. Для обращения с радиоактивными материалами надо получать разрешения от госорганов.
Также надо платить за организацию допэмиссии, которой оплачивается покупка урана. Для сравнения: из почти $ 108 млн, которые подняла Denison Mines за счет публичного размещения акций, на покупку урана было потрачено $ 74 млн. В идеале цена на уран должна подняться настолько, чтобы перекрыть понесенные затраты и обеспечить маржу. При грубом допущении, что деньги на пополнение оборотного капитала, полученные при допэмиссии, равны желаемой марже, цена на уран должна превысить $ 43,18 за фунт.
Во-вторых, уран — товар со специфической ликвидностью. Это не нефть. У него мало реальных покупателей, и они все давно известны или получают известность задолго до того, как становятся реальными покупателями. Так, официальный старт работ по строительству блоков №№ 3 и 4 «Сюйдапу» был дан в мае 2021 года, а топливный контракт для них был подписан еще в 2019-м. Объем, необходимый для реакторов, можно вычислить по данным открытых источников. Также есть оценки аналитических служб UxC, WNA и т. д. На таком предсказуемом рынке трудно найти обоснования для спекуляций.
Фактор непредсказуемости — это покупатели из финансового сектора: банки, инвестфонды и компании, покупающие уран для последующей перепродажи. В первые четыре месяца 2021 года к ним добавились юниорные компании.
Уран — это очень небольшой рынок. Из-за своего размера он может показывать впечатляющие темпы роста в процентном отношении. Например, с лета 2018 года, когда уран на спотовом рынке стоил около $ 21 за фунт, цена поднялась до нынешних $ 30 за фунт. Это 50% за три года. Но в абсолютных количествах — это лишь $ 10 за фунт. И фунтов сравнительно немного.
По оценкам Red Book‑2021 (издание OECD, посвященное анализу информации о ресурсах, добыче и поставках), мировой объем производства в 2019 году составил 54,224 тыс. тонн урана — это около 141 млн фунтов закиси-окиси. При цене около $ 30 за фунт весь рынок — это примерно $ 4,23 млрд. Но даже этот объем продается не полностью. По данным отчета об операционной деятельности «Казатомпрома» за IV квартал 2020 года, объем транзакций на спотовом рынке составил более 77 млн фунтов закиси-окиси, на долгосрочном — почти 53 млн фунтов. Итог — около 130 млн фунтов. В деньгах при цене $ 30,4 за фунт (среднее арифметическое между долгосрочной ценой — $ 35 за фунт и ценой на спотовом рынке — $ 25,84 за фунт) — $ 3,95 млрд. Для сравнения, примерный объем мирового рынка золота в 2020 году при объеме производства 3, 4 тыс. тонн и средней цене за унцию $ 1769,64 составил около $ 193 млрд.
Некоторые выводы
Сделки первых месяцев 2021 года интересны тем, что известны имена покупателей. Это уже не просто торговая статистика, фигуранты которой известны лишь UxC и TradeTech, а сделки, у участников которых есть история, логика ведения бизнеса и т. д. Привязка покупок урана к финансированию строительства или обеспечению продаж до начала стабильного производства может быть сигналом о том, что юниоры-покупатели всерьез настроены на запуск своих проектов.
Также это означает, что юниорные компании расценивают уран как более выгодный инструмент получения дохода, нежели допэмиссия или банковский депозит.
Поведение как юниорных, так и инвестиционных компаний обозначает не только всплеск спроса, но и формирование отложенного предложения: купленный уран не уходит на следующий передел для производства топлива, он остается на рынке в ожидании более высокой цены и может стать избыточным предложением.
Урановый рынок практически не реагирует на новости по спросу и предложению, но наличие дополнительного предложения со складов и новых рудников точно не будет способствовать росту цены на уран.
Впрочем, есть один фактор со стороны предложения, который может повлиять на цену: ролл-фронты Казахстана. Когда иссякнет дешевый уран (по данным Red Book, не раньше, чем через 15 лет), тогда цена может подняться просто из-за того, что минимальная себестоимость станет выше. Но, похоже, урановые юниоры ждать не желают.
Неизбежный больной вопрос, существующий уже восемь лет (в мае 2013 года среднемесячная цена на уран впервые с февраля 2006 года опустилась ниже $ 40): когда поднимется цена на уран? Наиболее вероятным, пожалуй, будет такой ответ: во‑первых, когда мировая экономика и спрос на электроэнергию начнут расти. Во-вторых, когда атомную энергетику в Европе и США (а следовательно — и во всем мире) признают политически (то есть инвестиционно) приемлемой. В‑третьих, когда российские и китайские ядерные технологии примут в западном мире, чтобы как можно скорее появились новые реакторы. Оставляем на усмотрение читателей дальнейшие умозаключения.
Размер и организация рынка урана ограничивают интерес со стороны финансовых организаций. Он не пропадает вовсе, но и число заинтересованных участников невелико. Так, в I квартале и апреле всего семь участников, перечисленных в начале статьи, купили половину всего объема спотовых транзакций. А возможно, это и был весь объем, просто проданный несколько раз.
Объем транзакций на долгосрочном рынке в I квартале 2021 года составил около 11 млн фунтов. Учитывая, что объем сделок с реальным ураном на спотовом рынке составил 10,5 млн фунтов, можно говорить о том, что спотовый рынок сравнялся по объему реально проданного урана с долгосрочным. Для сравнения, в июне 2016 года глава Cameco Тим Гитцель говорил в интервью о том, что на спотовом рынке обращается лишь 10−30% продаваемого урана.
По-видимому, постепенный переход продаж на спотовый рынок и, что важнее, активизация усилий атомных компаний и организаций для признания атомной энергетики соответствующей принципам экономической, экологической и социальной приемлемости вызвали инвестиционный интерес и, как следствие, появление на урановом рынке более сложных финансовых инструментов получения дохода. На роялти зарабатывает Uranium Royalty Corp. (см. о принципе действия в «Роялти на урановом рынке»), о трастах говорилось выше.
Пока это лишь отдельные примеры. Их становится больше, но ненамного.
Ситуация неопределенна. Многое зависит от того, включит ли Еврокомиссия атомную электроэнергетику в «Европейскую Таксономию» — перечень «устойчивых» отраслей, от политики в отношении строительства новых блоков в Китае, Индии и России, а также других стран, где стареет парк АЭС.
Сделки первых месяцев 2021 года интересны тем, что известны имена покупателей. Это уже не просто торговая статистика, фигуранты которой известны лишь UxC и TradeTech, а сделки, у участников которых есть история, логика ведения бизнеса и т. д. Привязка покупок урана к финансированию строительства или обеспечению продаж до начала стабильного производства может быть сигналом о том, что юниоры-покупатели всерьез настроены на запуск своих проектов.
Также это означает, что юниорные компании расценивают уран как более выгодный инструмент получения дохода, нежели допэмиссия или банковский депозит.
Поведение как юниорных, так и инвестиционных компаний обозначает не только всплеск спроса, но и формирование отложенного предложения: купленный уран не уходит на следующий передел для производства топлива, он остается на рынке в ожидании более высокой цены и может стать избыточным предложением.
Урановый рынок практически не реагирует на новости по спросу и предложению, но наличие дополнительного предложения со складов и новых рудников точно не будет способствовать росту цены на уран.
Впрочем, есть один фактор со стороны предложения, который может повлиять на цену: ролл-фронты Казахстана. Когда иссякнет дешевый уран (по данным Red Book, не раньше, чем через 15 лет), тогда цена может подняться просто из-за того, что минимальная себестоимость станет выше. Но, похоже, урановые юниоры ждать не желают.
Неизбежный больной вопрос, существующий уже восемь лет (в мае 2013 года среднемесячная цена на уран впервые с февраля 2006 года опустилась ниже $ 40): когда поднимется цена на уран? Наиболее вероятным, пожалуй, будет такой ответ: во‑первых, когда мировая экономика и спрос на электроэнергию начнут расти. Во-вторых, когда атомную энергетику в Европе и США (а следовательно — и во всем мире) признают политически (то есть инвестиционно) приемлемой. В‑третьих, когда российские и китайские ядерные технологии примут в западном мире, чтобы как можно скорее появились новые реакторы. Оставляем на усмотрение читателей дальнейшие умозаключения.
Размер и организация рынка урана ограничивают интерес со стороны финансовых организаций. Он не пропадает вовсе, но и число заинтересованных участников невелико. Так, в I квартале и апреле всего семь участников, перечисленных в начале статьи, купили половину всего объема спотовых транзакций. А возможно, это и был весь объем, просто проданный несколько раз.
Объем транзакций на долгосрочном рынке в I квартале 2021 года составил около 11 млн фунтов. Учитывая, что объем сделок с реальным ураном на спотовом рынке составил 10,5 млн фунтов, можно говорить о том, что спотовый рынок сравнялся по объему реально проданного урана с долгосрочным. Для сравнения, в июне 2016 года глава Cameco Тим Гитцель говорил в интервью о том, что на спотовом рынке обращается лишь 10−30% продаваемого урана.
По-видимому, постепенный переход продаж на спотовый рынок и, что важнее, активизация усилий атомных компаний и организаций для признания атомной энергетики соответствующей принципам экономической, экологической и социальной приемлемости вызвали инвестиционный интерес и, как следствие, появление на урановом рынке более сложных финансовых инструментов получения дохода. На роялти зарабатывает Uranium Royalty Corp. (см. о принципе действия в «Роялти на урановом рынке»), о трастах говорилось выше.
Пока это лишь отдельные примеры. Их становится больше, но ненамного.
Ситуация неопределенна. Многое зависит от того, включит ли Еврокомиссия атомную электроэнергетику в «Европейскую Таксономию» — перечень «устойчивых» отраслей, от политики в отношении строительства новых блоков в Китае, Индии и России, а также других стран, где стареет парк АЭС.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ #3_2021